pafnut
Пользователь
- Сообщения
- 105
- Реакции
- 79
- Авто
- Mercedes Benz E200CDI W212 2009
Из Ялты уезжать совсем не хотелось. Наверное, подступает старость. Дорожный зуд утих, и последние полгода не беспокоит. Верный симптом. Опять же курс евро, равно как и его зеленого брата, ведет себя крайне неприлично. Осознание того, что платить за Новый Год в Альпах придется чуть не в два раза больше обычного, а при рублевых доходах это именно так, тоже удерживало от посещения сайта Аэрофлота. К середине декабря возникла служебная необходимость побывать и в Москве, и в Мюнхене, и вопрос решился сам собой.
На католическое Рождество вечером прилетаю в Москву. Я без багажа, и еду на метро. При переходе с Театральной на Площадь Революции вижу сквозь остекление станции иллюминацию на Большом и неторопливо падающий снег. Рождественское настроение накатывает нежной волной, и вместо спуска по эскалатору на платформу, я прохожу сквозь турникеты на выход.
20141225_200533_1.jpg
20141225_200745.jpg
20141225_201002.jpg
Это что за остановка, Бологое иль Поповка? Не узнаю родной город. Всё в гирляндах, здания красиво подсвечены, от площади Революции до Манежной протянулась рождественская ярмарка ничуть не хуже, чем в западноевропейских столицах. На Красной Площади каток, ряженые и гулянье. «Конфетки, бараночки, словно лебеди саночки…». Тверская даст фору Максимилиан Штрассе и Елисейским Полям. Дурнушка-Москва преобразилась к Новому Году, превратилась из гадкого утенка в белую лебедь. Жаль ненадолго. До первой безнадежной пробки в понедельник и глотка «свежего воздуха» в ней же. Но путь избран верный. Парковочная политика, массовое строительство транспортных развязок, еще бы заняться контролем качества топлива и поставить смердящие «камазы» и «овощебазные «жигули» на вечный прикол, глядишь, и в городе можно будет жить без риска для жизни и здоровья.
А пока вкушаю полной грудью от «новогоднего пирога», гуляя по заснеженной прихорошившейся столице. Хочется поделиться с кем-нибудь этой красотой. А уж если пришло такое желание, значит, в городе моего детства опять все налаживается. Пусть пока это только внешняя картинка.
Три дня в белокаменной когда-то столице вполне достаточно, чтобы успеть сделать самое необходимое и не испортить впечатление от меняющегося к лучшему города. Двадцать восьмого утром мы вылетаем
.
В шесть утра захожу в интернет, посмотреть пробки и решить, ехать ли на такси до Шереметьево или до Аэроэкспресса на Белорусской. Первое, что вижу в новостной ленте – исчез самолет AirAsia. «Хорошее» начало дня. Ребенку, естественно, ничего не говорю, себе же покупаю в DUTY FREE лишнюю дозу «антистраха».
Через три часа точно по расписанию садимся в заснеженном Мюнхене. Еще три дня назад, на их Рождество, здесь зеленела травка, а в Гармише было закрыто большинство склонов из-за отсутствия снега. Теперь же снег валит, не переставая, уже вторые сутки. Мы едем на северо-восток Баварии, в маленький городок неподалеку от чешской границы. Полное ощущение, что мы не в Германии, а где-то на Урале или в Сибири.
20141230_102153.jpg
От машины до порога гостеприимного и хлебосольного дома моего партнера дистанция пенальти, но уши и нос успевают почувствовать необычные для равнинной Баварии минус десять. На столе домашние баварские колбасы, сыры, паштеты и нежнейшая красная рыба из Шотландии (вот уж не думал). И, конечно, запотевшие бутылки с местной пивоварни. Хлопаем откидными фарфоровыми пробками, Prosit, жадный глоток на полбутылки.
Когда красота со стола наполовину переходит в сытость и удовлетворенность, заходит разговор о курсах валют, Украине и лучшем друге всех народов хере Обаме (мы же в Германии). Мы знаем друг друга уже двадцать лет, на наших глазах выросли дети и ушли близкие, и, как только разность позиций становится угрозой приятному течению вечера на хуторе близ Швандорфа, тема политики получает беспощадный пинок под мягкое место. Нам и без того есть о чем поговорить. Я вдоволь насмотрелся в Крыму, как дерутся с нечеловеческой жесткостью братья, ссорятся родители с детьми, рушатся семьи. Классические следствия гражданской войны, как мы проходили в школе, как видели в советских фильмах. Наслушавшись пропаганды из зомбоящиков, вещаемой нон-стопом что нашими, что украинскими каналами, и напрочь отказываясь включить свой мозг и пытаться анализировать, родные и близкие еще вчера люди, сегодня кричат друг на друга, с пеной у рта доказывая свою правоту до хрипоты, до драки, слушая при этом только себя и не воспринимая аргументы визави, будь они хоть неоспоримыми фактами, хоть истиной в последней инстанции. Дочь из Киева присылает родителям в Ялту видео внуков, поющих в «вышиванках» песню про москалей. Сын из Львова, регулярно навещавший мать в Севастополе, теперь отказывается ехать на новогодние каникулы, пока «москальский» сапог топчет землю «украинского» Крыма. А Севастополь, оказывается, городом не русской, а украинской боевой славы! Куда уж дальше…
Утром встаю с температурой и всеми атрибутами ОРВИ. А ведь у нас с собой лыжи, и через день мы уже планировали кататься. Два года не болел, наверное, сказался здоровый ялтинский климат и круглогодичные ежедневные купания в море. И случилась эта неприятность, по закону Мёрфи, именно сейчас, за два дня до Нового Года, за день до запланированного выхода на склон. Покончив с делами на фабрике, иду в местную поликлинику. Прием у врача очень похож на поход к терапевту у нас на Родине: «Откройте рот, скажите «А», вот Вам «зелёнка». Неоднократные обращения к врачам в Германии приучили к другому. В любом «райцентре» есть современная больница, больше похожая на хороший отель, по горлышко оснащенная оборудованием и квалифицированными врачами. Которые подробно и быстро обследуют, ставят диагноз и выписывают лекарство, которое лечит.
Чувствую себя отвратительно, уже есть свой печальный «опыт, сын ошибок трудных», что катание с температурой приводит к неприятным осложнениям, в горах у нас ничего не забронировано, более того, мы даже не знаем еще, останемся ли в Германии, или поедем в Австрию. Поэтому приходит неплохая идея, остаться здесь, в баварской глубинке, в моменте похожей на глубинку сибирскую. Родной собачий отель украшен к Рождеству, полон разномастных собак и их приветливых хозяев, некоторых из них мы знаем, почему бы и не остаться. Будет шумная и уютная новогодняя вечеринка, под столами и в проходах будут лежать ретриверы, бернские овчарки и популярные здесь двор-терьеры. Подхожу к Карен, хозяйке отеля, к сожалению, все номера заняты, и завтра утром, как и запланировано, мы должны освободить комнату.
20141230_093618.jpg
20141230_100749.jpg
Вечером, после плотного баварского ужина, сажусь за поиски нашего пристанища на новогоднюю ночь. Смотрю комнаты и в Гармиш-Партенкирхене и Цель-ам-Зее. В Гармише не так много трасс, не так много шума и веселья, но он родной и уютный. Там знакома каждая улочка, там потрясающе красивое Eibsee, к тому же 1 января в Партенкирхене проходит этап «турне четырех трамплинов». А в Цель-ам-Зее моя одноклассница с компанией подруг. Встретить Новый Год в малиннике тоже неплохая перспектива, да и дочери будет веселее в шумной тусовке. И там, и там хорошо, ни там, ни там нет мест. Либо с удобствами на этаже, либо по пятьсот евро за ночь. Все остальное занято. А говорили, что русские массово отказываются от новогодних каникул в еврозоне из-за удвоения курса евро. Было шесть, а стало восемь, все равно мы пить не бросим. Передайте Ильичу – нам и десять по плечу. Откладываю решение до завтра, утро вечера мудренее.
Встаю в половине седьмого и сразу в интернет. Случилось чудо, в Капруне, что рядом с Zell-am-See появилась комната со всеми удобствами в доме на горе. Всего по 52 евро за ночь, что для высокого сезона небывалая удача. Видимо, кто-то отказался в последний момент. Решение было принято за нас удачно сложившимися обстоятельствами, и я быстро бронирую номер.
Итак, жилье у нас уже есть, осталось понять, как туда добраться. Останься мы в Гармише, все было бы просто – баварский билет за 28 евро, и мы на месте. Железнодорожный билет до Zell-am-See стоит 200 евро на двоих. Туда-обратно 400, проще взять машину. Тем более, что у нас два комплекта лыж, шлемы, ботинки и купленный по случаю полный сет клюшек для гольфа. В ближайших городках подходящих машин нет, либо просят слишком много за возврат авто в мюнхенском аэропорту. Нахожу подходящий вариант на центральном вокзале Мюнхена и сразу бронирую, пока не забрали. Седьмой «Гольф», 420 евро за шесть дней с полной страховкой и без доплаты за возврат в порту.
С обеда начинает валить снег. Мы выезжаем на десять минут раньше, с учетом дорожной обстановки. За рулем бойфренд Кристины, дочери моего партнера. И едет он очень медленно и чересчур аккуратно. За годы сотрудничества меня встречали и провожали Кристина, ее отец, мама, покойный ныне дед. Все подпольные Шумахеры, несостоявшиеся автогонщики. На ста сорока в закрытые повороты, 180 по намазанному снежной кашей декабрьскому автобану. Так что даже мне, любителю быстрой езды, становилось страшно. Этот парень пока явно не член семейства, мы плетемся 50 за впереди идущей фурой и боимся ее обогнать даже на длинных прямых участках. Начинаю понимать, что время прибытия поезда и нашего приезда на станцию почти совпадут. Следующий поезд через час, опоздаем на этот - приедем в Австрию к полуночи. На станции мы паркуемся за три минуты до отхода поезда. Два больших чемодана, чехол с лыжами и travel bag с клюшками. Бежим со всем этим добром через подземный переход без лифтов и эскалаторов. Билет не берем, не до него. За минуту до свистка кондуктора влетаем на платформу с лыжами и языками через плечо. Поезда нет, люди стоят. На табло бежит строка: «Поезд задерживается на пять минут». Иду за билетами, возвращаюсь – текст меняется: «Поезд задерживается на десять минут». Спустя некоторое время цифры на табло меняются на «15». Всю Баварию завалило снегом, не успевают расчищать пути, поезда опаздывают. Наш приходит с получасовым опозданием.
На вокзале в Мюнхене получаем в Europacar новенький «Гольф», с навигацией, но без запаски: «Так надо». Это первый Navi в моей жизни, до сих пор по карте и компасу. Заносим адрес – «он» не знает ни дома, ни улицы. Забиваем в качестве точки назначения центр города, и выстраиваем маршрут. Расстояние - 175 км, расчетное время прибытия – 23-16. Очень сомневаюсь, уже девять вечера, и преодолеть такое расстояние по заснеженным дорогам за два с четвертью часа вряд ли возможно. Хорошо бы еще в Австрии, в горах, вообще дороги не закрыли из-за снегопада и угрозы схода лавин. Я в такое уже попадал.
[rutube]e0ff7aad88ed03f9649190330b9073fa[/rutube]
Неспешно выезжаем из Мюнхена, на восьмом автобане скорость немногим выше, чем на городских улицах. Снег валит стеной, и на дороге белое полотно. На поворотах и спусках народ снижает скорость до 30, и возникают небольшие заторы. Время прибытия на экране навигатора постепенно сдвигается, и к моменту пересечения австрийской границы переходит за полночь. В Австрии едем по местным дорожкам, через небольшие тирольские городки и деревушки. Традиционные альпийские шале подсвечены гирляндами, на улицах иллюминация, разряженные елки, атмосфера Рождества. Погода под стать, снег везде, на земле, на домах и деревьях, и падает с неба. Настроение отличное, не смотря на отвратительное самочувствие и понимание того, что в ближайшие дни лыжи мне заказаны. Но завтра 31 декабря, Новый Год в новой компании, среди альпийских гор и снегов, в машине звучит хорошая музыка, нам весело и хорошо.
[rutube]4eb95656ca992e467b1055988e06ffc1[/rutube]
Добираемся до Kaprun к часу ночи, навигатор так и не видит нашу улицу, и я спрашиваю дорогу у местных таксистов. Судя по многократному движению указательного пальца слева направо и обратно, мне указывают верный путь, так и было в распечатанной мной карте с сайта Zell-am-See, где я бронировал комнату. Дом на горе, это ясно, вопрос, как высоко и что с дорогой. Два года назад, когда я ехал в эти же предновогодние дни в Zaalbach-Hinterglemm («Из Баварии в Баварию..») погода была примерно такая же, но снег падал несколько скромнее. Но и тогда, забираться в гору по зимним серпантинам, было аттракционом сродни американским горкам. Пусть вверх, но без щипов и цепей, ощущения примерно те же.
С центральной улицы Капруна сворачиваем на нашу улицу, сразу начинается затяжной подъем. Он не слишком крут, но на середине, как я не пытаюсь работать педалью и передачами, мы останавливаемся. Пытаюсь сдвинуться с места, нашу задницу лишь возит слева направо относительно диаметральной плоскости судна (вертикальная плоскость от форштевня до ахтерштевня, я же теперь у моря живу), вперед мы не сдвигаемся ни на сантиметр. После трех минут бесплодных попыток, скатываюсь задом вниз, к исходной точке. Беру разбег и преодолеваю-таки двести метров прямой первого подъема. Поворот на 170 градусов, и мы почти останавливаемся. После двадцати метров нового подъема колеса опять начинают пробуксовывать на месте. Скатываюсь задом до поворота, тем же местом заезжаю в частный двор, упираясь бампером в крыльцо. Разгоняюсь до двадцати, больше не позволяет короткая «полоса», и доезжаю до следующего поворота на сто семьдесят. Таким неспешным образом мы преодолеваем еще пять подъемов. На это уходит полчаса и куча нервов. Дорожка узкая, ограждений никаких, мы все выше и выше, под колесами снежный накат и далеко внизу светится праздничный Kaprun. На девятом подъеме, который чуть круче предыдущих, мы безнадежно встаем. Пять раз скатываемся вниз, что тоже малоприятно на узком горном серпантине с закрытым чемоданами и лыжами задним стеклом, столько же пытаемся взять подъем с разгона. Тщетно. Оставляю машину с ребенком у отеля на повороте, и иду пешком вверх, искать наш, чтобы понять к чему стремиться и, вообще, туда ли мы прорываемся с боями.
Едем мы туда, и до нашего гостевого дома осталось всего две прямых и пятьсот метров дистанции. Обидно их не преодолеть, и я вновь вывожу машину на взлетную полосу. Скорость разбега, которую нам удается набрать, чуть выше скорости пешехода и мы не доезжаем даже до середины предпоследнего подъема. Сдаю назад, по-старинке смотря на дорогу через приоткрытую дверь, в зеркала из-за снега и темноты ни черта не видно. Вновь и вновь утюжу треклятый подъем, каждый раз останавливаясь у одной и той же черты. Мы привыкли добиваться своего, чтобы ударить ладонью о ладонь и вколотить в небо: «Нет у вас методов против Кости Сапрыкина». Но на этот раз я чувствую, что силы неравны, и пора остановиться, не превращая упорство в упрямство. Маша хоть уже и не ребенок, а пятнадцатилетняя девушка, но к двум часам ночи скисла, и очень хочет побыстрее оказаться в теплой постели. Нахожу на маленьком пятачке у чужого отеля единственное свободное место между снегоходом и выездом на склон. Смотрю, чтобы осталось место для ратраков, если вдруг они здесь ездят, загоняю машину. Чемоданы и лыжи оставляем в багажнике, идем наверх налегке. В четверть третьего заходим в номер, благо, предупрежденный о нашем позднем прибытии хозяин, оставил двери открытыми. Уже 31-е декабря, подготовка к встрече Нового Года прошла удачно. Засыпаем, не успев опустить головы на подушки.
Встаю в восемь, спускаюсь на завтрак. Хозяин, молодой тирольский фермер, выслушав нашу душещипательную историю, предлагает взять нас на буксир, но сначала позавтракать. Две симпатичные голландки за соседним столиком выражают свое сочувствие, удивляясь при этом нашей неудаче. Здесь все ездят без цепей и шипов, но никаких проблем не испытывают. Я 29 лет за рулем, плюс шесть с юношескими правами, полученными во дворце пионеров, но сомнения закрадываются.
Плотно позавтракав и окончательно проснувшись после двух чашек крепкого чая, выходим на улицу. Хозяин подогнал свой трактор, на колесах цепи. Залезаем с Машей в кабину, спускаемся до брошенной ночью машины. Зато, нам не бывает скучно).
[rutube]b2ef4efaf48ca60c6b53a1ebdacdf6a8[/rutube]
За ночь наш «Гольф» занесло снегом, никакой щетки в прокатной машине, естественно, нет. На скорую руку расчищаем амбразуру на лобовом стекле и цепляем трос. Спустя пять минут с почетом въезжаем на нашу парковку. Мы приехали в Альпы кататься на лыжах, а развлекаемся ездой на тракторе: «Весело, весело, встретим Новый Год!». До него осталось чуть более двенадцати часов.
Время покататься еще есть, но я продолжаю не вовремя болеть, и мы решаем провести последние часы 2014-го в теплой постельке с хорошими книжками. Правды ради, надо сказать, что чтение периодически прерывается заходами в WhatsApp. Подсел на то, за что всегда «пилил» ребенка. Видимо, запойное чтение часами безнадежно уходит в прошлое, остались лишь самые стойкие, последние из могикан. В советском детстве, Вечная Ему Память, в перестроечные студенческие годы, даже в лихие девяностые мог пролежать с книгой пару-тройку часов, не отводя взгляд от страниц. Теперь же надо либо выключать телефон, либо, если на столь «серьезный» шаг, мученическую, судя по количеству работающих в театре и при наборе высоты мобильных, жертву не хватает сил, уезжать для чтения в места, где «не берёт». Таких мест становится все меньше, в финской тайге телефоны работают очень хорошо, может быть в нашей еще есть шанс прилечь с книгой где-нибудь на берегу Подкаменной Тунгуски, и спокойно перелистывать страницы. Хотя, «спокойно» вряд ли получится. Другая беда, комары да медведи. В общем, некуда податься книголюбу, загнали в угол, скоро вымрем, как класс.
В третьем часу заставляем себя оторвать головы от подушек и вылезти из под теплых одеял. Надо пообедать, купить цепи и что-то к общему столу. Довольно легко спускаемся вниз, дорогу посыпали гранитной крошкой. Магазинов и торговых центров много, но большинство из них к трем часа последнего дня года уже закрыты. В немногих работающих, цепей нет. Как нет их и на заправках. В предыдущие годы, прекрасно помню, я видел их даже в супермаркетах горнолыжных курортов, не говоря уже про хозяйственные и АЗС. Что удивляться, тогда они были мне не нужны, правило никто не отменял. Прервав тщетные поиски, заходим пообедать. За каждым вторым столом наши соотечественники: «Клали мы на этот евро!»
Подкрепившись местными «специалитетами», возвращаемся к тотальному прочесыванию последнего неохваченного супермаркета. Цепей нет и там, и мы переходим к закупке продуктов из short листа на праздничный ужин, переданного средствами современной телекоммуникации.
К шести мы возвращаемся домой, на этот раз, легко преодолев непреодолимые накануне подъемы. Не сговариваясь забираемся под одеяла и возобновляем сеансы связи в WhatsApp, Skype и Viber, рассылаем поздравительные смс. Мы собираемся не у моей одноклассницы, а в апартаментах её подруг, приходить туда раньше неловко, и мы терпеливо ждем, когда Лена будет готова. Команда «на старт» поступает лишь в десять по-местному, и наш Новый Год мы встречаем, продевая ноги в брюки и голову в платье.
В половине одиннадцатого мы стоим у дверей, за которыми шесть молодых и, надеюсь, милых дам встречают 2015-й. Пятерых из них я никогда не видел и, хотя, я парень бойкий, немного «очкую». Да, пожалуй, именно этот глагол наиболее точно отражает мое состояние. Более литературные синонимы не полно передали бы картину моего мироощущения в этот момент, да и слово «немного» - лишь попытка отретушировать действительность. "Очкую" я по полной программе.
Дверь открывает Лена, принимает у нас пакеты и проводит к столу, знакомиться. Я запоминаю пару имен из пяти, но уже через минуту сопоставить их с дамами, сидящими за столом, не могу. За четверть часа, на которые мы пришли позже остальных, девушки основательно нас «перегнали». Чтобы установить взаимопонимание, «хлебаю полными чашами», нарушая собственную установку на сдержанность и соблюдение меры. За десять минут до Нового Года, когда мы собираемся на улицу, обхожу пелетон и настигаю группу лидеров.
На улицах толпы горнолыжников и сноубордистов, все спешат к набережной. Ровно в полночь хлопают пробки, в небе над озером растекаются ленты праздничного салюта, звучит музыка Штрауса. Всеобщий подъем и бурная радость. Начинается братание.
Насладившись фейерверком, Штраусом и вдоволь накричавшись, мы плавно перемещаемся в Crazy Daisy, теряя при этом половину личного состава. В Crazy Daisy живая музыка и гвалт десятков отмечающих. Яблоку некуда упасть, мы с трудом отвоевываем место у барной стойки и на ней самой, куда ловко и быстро забирается одна из наших, дошедших до финишной прямой. Через минуту рядом с Юлей появляется ведерко с шампанским. Мы пьем, танцуем, смеемся, приближаемся к пику. Через полчаса боковым зрением замечаю какого-то тинейджера в штанах «а ля обделался», увивающегося около моей дочери. Спускаюсь с «пика», прерываю зажигательный танец, делаю «стойку». Девушки, вовремя заметив дым из ноздрей и наливающиеся кровью глаза, виснут у меня на руках и оказывают первую психологическую помощь. А ведь и впрямь, девчонке шестнадцатый год, к себе не привяжешь, на цепь не посадишь. Вспоминаю себя в этом возрасте, понимаю что неправ, запиваю шампанским. Спустя пять минут, всё-таки, протискиваюсь к Маше, даю пару указаний, заодно обозначая юному Ромео свое присутствие. На всякий пожарный.
[rutube]0f99240a53bca2251caa2567dd87d083[/rutube]
Окончательно отпускает, только когда дочь, вдоволь натанцевавшись со своим «интуристом», возвращается в наш круг. Отмечаем её возвращение, приканчивая очередную бутылку шампанского. Переворачиваю ее и ставлю в ведерко донышком вверх. Бутылка пуста, праздник закончен. Три часа утра, спать.
К полудню первого мы на ногах. Не сказать, что бодры и веселы, но на свежем горном воздухе новогоднее похмелье переносится легче, чем в «ароматной» Москве. Погода не идеальна, но снег уже не идет, и солнце иногда проглядывает сквозь затянувшие горы облака. И надо бы пойти покататься, но, не смотря на то, что я аккуратно и регулярно употребляю все лекарства, прописанные мне земским доктором из баварской глубинки, лучше мне не становится. Я также плохо себя чувствую, также захожусь в кашле, как и три дня назад. Так что, вместо катания на лыжах с девушками, мы идем гулять вдоль озера, в ожидании ответного звонка из страховой компании. Озеро Zeller со всех сторон окружено горами, по водной глади скользят черные утки и белые лебеди, над головой периодически пролетают маленькие самолетики с местного аэродрома. Красота окружающего переполняет эмоциями.
20150101_143556.jpg
20150101_144823.jpg
В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы - просто некуда деться!
И спускаемся вниз с покоренных вершин,
Оставляя в горах, оставляя в горах свое сердце. В. Высоцкий
Мы гуляем уже час, а никто не перезванивает. Время обедать, и мы заходим в первый подвернувшийся ресторанчик. Там никого нет, кроме пары местных пенсионеров и большой компании наших соотечественников, половина из которых дети. Мы успеваем сделать заказ в относительной тишине, затем присутствуем на первом прокате фильма «На море-2», сцена семнадцатая: «В пиццерии». Одной даме не нравится, что очень долго подают, другая не удовлетворена вкусом пива (ну, еще бы, это же не «Балтика» и не «Клинское»). Пухленькая девочка, лет двенадцати, с щеками как у хомячка, на хорошем английском и довольно уверенно выговаривает официанту, что он принес ей не то мороженое, которое она заказывала. Наблюдаем за этой картиной в древнерусской тоске.
В момент, когда нам приносят счет, звонит девушка из страховой, предлагает на выбор два варианта. Либо медицинский кабинет здесь, в Цель-ам-Зее, либо больница в St. Joahann, в шестидесяти километрах. В мед. кабинете я уже побывал три дня назад, едем в больницу.
Местечко St. Joahann небольшое, но больнице позавидуют и московские. Начиная с подземного паркинга для персонала и пациентов и далее по списку. За два часа проведенные нами в приемном покое, больше похожем на reception в отеле, у меня берут кровь из вены, делают полный анализ, осматривают всего от головы до пят, проверяя кожные покровы. Заглядывают с фонариком в зрачки, щупают железы, мнут живот. Прослушивают стетоскопом, измеряют температуру, пульс и давление. Отправляют на рентген легких. Заключение врачей: «Абсолютно здоров». Кровь чиста, рентген светел, живот в меру упруг.
- Доктор, а что же мне так хреново-то?
- Возможно, Вы просто переутомились.
- И что, Вы мне никаких таблеток не пропишете? Даже от кашля?
- Я не вижу никаких показаний, а лишние лекарства пользы не принесут. Просто отдохните несколько дней. Должно стать легче.
Покидаю больницу с двояким чувством. С одной стороны, хорошо, что у меня все хорошо. С другой, чувствую-то я себя нехорошо. Чувствую я себя так же плохо, как и три дня назад. И очень надеялся, что в больнице добрый доктор Айболит во всем разберется и даст мне пилюлю, от которой я сразу побегу, как Бьорндален и поеду как Стенмарк. Пилюлю мне не дали, а дали под зад коленом: «Иди отсюда, симулянт!».
И, поверите ли, утром как-то сразу становится легче. «Да и на небе солнце…». Пропускать такой день нельзя, и к завтраку мы выходим в лыжных костюмах. Наш дом в ста метрах от склона, и мы спускаемся к кассам на лыжах.
«В нашем доме поселился удивительный сосед», в количестве трех молодых итальянцев. Они вышли с завтрака на минуту раньше, и теперь отделяют нас от окошка кассира. Купить скипасс дело минутное. После трех минут ожидания начинаю вслушиваться в ход переговоров. Ребята последовательно и основательно выясняют, на какие области катания распространяется такой билет, а на какие сякой, сколько будет стоить скипасс на полтора дня, на два с половиной, не дешевле ли им заплатить за удовольствие кататься по интернету. И еще кучу разумных, в принципе, вопросов. Ответы на которые написаны крупными буквами и цифрами на информационных щитах рядом с кассой. И надо всего лишь подойти к одному из таких щитов и внимательно изучить его перед тем, как занимать очередь. Из уважения и чувства ответственности перед стоящими позади. Жизнь коротка и время – одна из самых ценных «вещей» на этом свете. Три минуты, потерянные здесь, пять – там, кто-то влез без очереди к врачу и Вы потеряли еще пятнадцать, всё это складывается в месяцы потерянного даром времени. А с учетом московских пробок – годы. А ведь в это время можно было почитать, погулять, пообщаться с друзьями/родными/детьми. Сплавиться на плотах, покорить Эльбрус или Сулахат, порыбачить на Ки-Уэст или Байкале, поваляться на пляжах Крыма или Карибов, пройтись по залам Prado или Эрмитажа. Да мало ли чего можно сделать за эти дни, месяцы и годы.
Когда время ожидания переваливает за десять минут, а очередь позади нас начинает сдержанно роптать, ребята, наконец, «обилечиваются», снимая готовый сорваться у меня с языка вопрос о том, родились ли они уже идиотами, или стали такими в результате коллективной травмы.
Дальше мы катаемся как подорванные. За все потерянные дни ранее, и за недокатанные в будущем. На следующий день, третьего января, погода еще лучше и с самого утра мы уезжаем на гору. Красота, открывающаяся с верхней станции «канатки», захватывает дух, завораживает и заставляет забыть о Москве, работе и росте курсов. От альпийских вершин трудно отвезти взгляд, но труба зовет, и вволю насмотревшись и заполнив память смартфонов очередной партией видовых фото, мы начинаем укатывать склоны.
20150103_112351.jpg
20150103_112131.jpg
20150103_112429.jpg
К часу мы выжаты и голодны. Бросаем лыжи у стильного тирольского ресторана с шикарным видом на окрестности. Очень тепло, солнечно, и мы садимся снаружи. Обычно не употребляющий на горе, сдаюсь под натиском девчонок и запиваю толстые зажаристые колбаски глювайном. Счастье – категория скоротечная, но сегодня длится с утра и никак не заканчивается.
20150103_124924.jpg
Катаемся еще час, солнце уходит. С солнцем уходит и желание продолжать. «Пик» достигнут, и важно вовремя остановиться, чтобы не испортить впечатление. Возвращаемся в тот же ресторан, но садимся внутри, у очага. В камине горят большие поленья, обдавая нас жаром, мы сидим в креслах у стены и релаксируем, попивая, кто чай, кто покрепче. Смотрим на огонь, слушаем треск поленьев, потягиваем из чашек и стаканов. Незаметно пролетает час, потом еще половина. Не хочется уходить, не хочется даже двигаться. Но подъемник закрывается, и надо успеть на последнюю кабину, спускаться на лыжах по разбитой нижней части нет ни сил, ни охоты.
IMG-20150118-WA0007.jpg
Вечер мы заканчиваем в ресторане на озере. Форелью, мозельским и душевной беседой.
С нашего прилета не прошло и недели. Но у нас уже все было. Мы идем вдоль озера, по черному небу рассыпаны звезды, светит месяц. Еще день счастья, и нам с Машей светят казенный дом (школа – учеба, офис – работа), дальняя дорога (московские пробки, километр – за три) и цыганка с медицинскими картами (мой кардиолог).
Праздники закончатся, вдруг настанут будни.
На католическое Рождество вечером прилетаю в Москву. Я без багажа, и еду на метро. При переходе с Театральной на Площадь Революции вижу сквозь остекление станции иллюминацию на Большом и неторопливо падающий снег. Рождественское настроение накатывает нежной волной, и вместо спуска по эскалатору на платформу, я прохожу сквозь турникеты на выход.
20141225_200533_1.jpg
20141225_200745.jpg
20141225_201002.jpg
Это что за остановка, Бологое иль Поповка? Не узнаю родной город. Всё в гирляндах, здания красиво подсвечены, от площади Революции до Манежной протянулась рождественская ярмарка ничуть не хуже, чем в западноевропейских столицах. На Красной Площади каток, ряженые и гулянье. «Конфетки, бараночки, словно лебеди саночки…». Тверская даст фору Максимилиан Штрассе и Елисейским Полям. Дурнушка-Москва преобразилась к Новому Году, превратилась из гадкого утенка в белую лебедь. Жаль ненадолго. До первой безнадежной пробки в понедельник и глотка «свежего воздуха» в ней же. Но путь избран верный. Парковочная политика, массовое строительство транспортных развязок, еще бы заняться контролем качества топлива и поставить смердящие «камазы» и «овощебазные «жигули» на вечный прикол, глядишь, и в городе можно будет жить без риска для жизни и здоровья.
А пока вкушаю полной грудью от «новогоднего пирога», гуляя по заснеженной прихорошившейся столице. Хочется поделиться с кем-нибудь этой красотой. А уж если пришло такое желание, значит, в городе моего детства опять все налаживается. Пусть пока это только внешняя картинка.
Три дня в белокаменной когда-то столице вполне достаточно, чтобы успеть сделать самое необходимое и не испортить впечатление от меняющегося к лучшему города. Двадцать восьмого утром мы вылетаем
.
В шесть утра захожу в интернет, посмотреть пробки и решить, ехать ли на такси до Шереметьево или до Аэроэкспресса на Белорусской. Первое, что вижу в новостной ленте – исчез самолет AirAsia. «Хорошее» начало дня. Ребенку, естественно, ничего не говорю, себе же покупаю в DUTY FREE лишнюю дозу «антистраха».
Через три часа точно по расписанию садимся в заснеженном Мюнхене. Еще три дня назад, на их Рождество, здесь зеленела травка, а в Гармише было закрыто большинство склонов из-за отсутствия снега. Теперь же снег валит, не переставая, уже вторые сутки. Мы едем на северо-восток Баварии, в маленький городок неподалеку от чешской границы. Полное ощущение, что мы не в Германии, а где-то на Урале или в Сибири.
20141230_102153.jpg
От машины до порога гостеприимного и хлебосольного дома моего партнера дистанция пенальти, но уши и нос успевают почувствовать необычные для равнинной Баварии минус десять. На столе домашние баварские колбасы, сыры, паштеты и нежнейшая красная рыба из Шотландии (вот уж не думал). И, конечно, запотевшие бутылки с местной пивоварни. Хлопаем откидными фарфоровыми пробками, Prosit, жадный глоток на полбутылки.
Когда красота со стола наполовину переходит в сытость и удовлетворенность, заходит разговор о курсах валют, Украине и лучшем друге всех народов хере Обаме (мы же в Германии). Мы знаем друг друга уже двадцать лет, на наших глазах выросли дети и ушли близкие, и, как только разность позиций становится угрозой приятному течению вечера на хуторе близ Швандорфа, тема политики получает беспощадный пинок под мягкое место. Нам и без того есть о чем поговорить. Я вдоволь насмотрелся в Крыму, как дерутся с нечеловеческой жесткостью братья, ссорятся родители с детьми, рушатся семьи. Классические следствия гражданской войны, как мы проходили в школе, как видели в советских фильмах. Наслушавшись пропаганды из зомбоящиков, вещаемой нон-стопом что нашими, что украинскими каналами, и напрочь отказываясь включить свой мозг и пытаться анализировать, родные и близкие еще вчера люди, сегодня кричат друг на друга, с пеной у рта доказывая свою правоту до хрипоты, до драки, слушая при этом только себя и не воспринимая аргументы визави, будь они хоть неоспоримыми фактами, хоть истиной в последней инстанции. Дочь из Киева присылает родителям в Ялту видео внуков, поющих в «вышиванках» песню про москалей. Сын из Львова, регулярно навещавший мать в Севастополе, теперь отказывается ехать на новогодние каникулы, пока «москальский» сапог топчет землю «украинского» Крыма. А Севастополь, оказывается, городом не русской, а украинской боевой славы! Куда уж дальше…
Утром встаю с температурой и всеми атрибутами ОРВИ. А ведь у нас с собой лыжи, и через день мы уже планировали кататься. Два года не болел, наверное, сказался здоровый ялтинский климат и круглогодичные ежедневные купания в море. И случилась эта неприятность, по закону Мёрфи, именно сейчас, за два дня до Нового Года, за день до запланированного выхода на склон. Покончив с делами на фабрике, иду в местную поликлинику. Прием у врача очень похож на поход к терапевту у нас на Родине: «Откройте рот, скажите «А», вот Вам «зелёнка». Неоднократные обращения к врачам в Германии приучили к другому. В любом «райцентре» есть современная больница, больше похожая на хороший отель, по горлышко оснащенная оборудованием и квалифицированными врачами. Которые подробно и быстро обследуют, ставят диагноз и выписывают лекарство, которое лечит.
Чувствую себя отвратительно, уже есть свой печальный «опыт, сын ошибок трудных», что катание с температурой приводит к неприятным осложнениям, в горах у нас ничего не забронировано, более того, мы даже не знаем еще, останемся ли в Германии, или поедем в Австрию. Поэтому приходит неплохая идея, остаться здесь, в баварской глубинке, в моменте похожей на глубинку сибирскую. Родной собачий отель украшен к Рождеству, полон разномастных собак и их приветливых хозяев, некоторых из них мы знаем, почему бы и не остаться. Будет шумная и уютная новогодняя вечеринка, под столами и в проходах будут лежать ретриверы, бернские овчарки и популярные здесь двор-терьеры. Подхожу к Карен, хозяйке отеля, к сожалению, все номера заняты, и завтра утром, как и запланировано, мы должны освободить комнату.
20141230_093618.jpg
20141230_100749.jpg
Вечером, после плотного баварского ужина, сажусь за поиски нашего пристанища на новогоднюю ночь. Смотрю комнаты и в Гармиш-Партенкирхене и Цель-ам-Зее. В Гармише не так много трасс, не так много шума и веселья, но он родной и уютный. Там знакома каждая улочка, там потрясающе красивое Eibsee, к тому же 1 января в Партенкирхене проходит этап «турне четырех трамплинов». А в Цель-ам-Зее моя одноклассница с компанией подруг. Встретить Новый Год в малиннике тоже неплохая перспектива, да и дочери будет веселее в шумной тусовке. И там, и там хорошо, ни там, ни там нет мест. Либо с удобствами на этаже, либо по пятьсот евро за ночь. Все остальное занято. А говорили, что русские массово отказываются от новогодних каникул в еврозоне из-за удвоения курса евро. Было шесть, а стало восемь, все равно мы пить не бросим. Передайте Ильичу – нам и десять по плечу. Откладываю решение до завтра, утро вечера мудренее.
Встаю в половине седьмого и сразу в интернет. Случилось чудо, в Капруне, что рядом с Zell-am-See появилась комната со всеми удобствами в доме на горе. Всего по 52 евро за ночь, что для высокого сезона небывалая удача. Видимо, кто-то отказался в последний момент. Решение было принято за нас удачно сложившимися обстоятельствами, и я быстро бронирую номер.
Итак, жилье у нас уже есть, осталось понять, как туда добраться. Останься мы в Гармише, все было бы просто – баварский билет за 28 евро, и мы на месте. Железнодорожный билет до Zell-am-See стоит 200 евро на двоих. Туда-обратно 400, проще взять машину. Тем более, что у нас два комплекта лыж, шлемы, ботинки и купленный по случаю полный сет клюшек для гольфа. В ближайших городках подходящих машин нет, либо просят слишком много за возврат авто в мюнхенском аэропорту. Нахожу подходящий вариант на центральном вокзале Мюнхена и сразу бронирую, пока не забрали. Седьмой «Гольф», 420 евро за шесть дней с полной страховкой и без доплаты за возврат в порту.
С обеда начинает валить снег. Мы выезжаем на десять минут раньше, с учетом дорожной обстановки. За рулем бойфренд Кристины, дочери моего партнера. И едет он очень медленно и чересчур аккуратно. За годы сотрудничества меня встречали и провожали Кристина, ее отец, мама, покойный ныне дед. Все подпольные Шумахеры, несостоявшиеся автогонщики. На ста сорока в закрытые повороты, 180 по намазанному снежной кашей декабрьскому автобану. Так что даже мне, любителю быстрой езды, становилось страшно. Этот парень пока явно не член семейства, мы плетемся 50 за впереди идущей фурой и боимся ее обогнать даже на длинных прямых участках. Начинаю понимать, что время прибытия поезда и нашего приезда на станцию почти совпадут. Следующий поезд через час, опоздаем на этот - приедем в Австрию к полуночи. На станции мы паркуемся за три минуты до отхода поезда. Два больших чемодана, чехол с лыжами и travel bag с клюшками. Бежим со всем этим добром через подземный переход без лифтов и эскалаторов. Билет не берем, не до него. За минуту до свистка кондуктора влетаем на платформу с лыжами и языками через плечо. Поезда нет, люди стоят. На табло бежит строка: «Поезд задерживается на пять минут». Иду за билетами, возвращаюсь – текст меняется: «Поезд задерживается на десять минут». Спустя некоторое время цифры на табло меняются на «15». Всю Баварию завалило снегом, не успевают расчищать пути, поезда опаздывают. Наш приходит с получасовым опозданием.
На вокзале в Мюнхене получаем в Europacar новенький «Гольф», с навигацией, но без запаски: «Так надо». Это первый Navi в моей жизни, до сих пор по карте и компасу. Заносим адрес – «он» не знает ни дома, ни улицы. Забиваем в качестве точки назначения центр города, и выстраиваем маршрут. Расстояние - 175 км, расчетное время прибытия – 23-16. Очень сомневаюсь, уже девять вечера, и преодолеть такое расстояние по заснеженным дорогам за два с четвертью часа вряд ли возможно. Хорошо бы еще в Австрии, в горах, вообще дороги не закрыли из-за снегопада и угрозы схода лавин. Я в такое уже попадал.
[rutube]e0ff7aad88ed03f9649190330b9073fa[/rutube]
Неспешно выезжаем из Мюнхена, на восьмом автобане скорость немногим выше, чем на городских улицах. Снег валит стеной, и на дороге белое полотно. На поворотах и спусках народ снижает скорость до 30, и возникают небольшие заторы. Время прибытия на экране навигатора постепенно сдвигается, и к моменту пересечения австрийской границы переходит за полночь. В Австрии едем по местным дорожкам, через небольшие тирольские городки и деревушки. Традиционные альпийские шале подсвечены гирляндами, на улицах иллюминация, разряженные елки, атмосфера Рождества. Погода под стать, снег везде, на земле, на домах и деревьях, и падает с неба. Настроение отличное, не смотря на отвратительное самочувствие и понимание того, что в ближайшие дни лыжи мне заказаны. Но завтра 31 декабря, Новый Год в новой компании, среди альпийских гор и снегов, в машине звучит хорошая музыка, нам весело и хорошо.
[rutube]4eb95656ca992e467b1055988e06ffc1[/rutube]
Добираемся до Kaprun к часу ночи, навигатор так и не видит нашу улицу, и я спрашиваю дорогу у местных таксистов. Судя по многократному движению указательного пальца слева направо и обратно, мне указывают верный путь, так и было в распечатанной мной карте с сайта Zell-am-See, где я бронировал комнату. Дом на горе, это ясно, вопрос, как высоко и что с дорогой. Два года назад, когда я ехал в эти же предновогодние дни в Zaalbach-Hinterglemm («Из Баварии в Баварию..») погода была примерно такая же, но снег падал несколько скромнее. Но и тогда, забираться в гору по зимним серпантинам, было аттракционом сродни американским горкам. Пусть вверх, но без щипов и цепей, ощущения примерно те же.
С центральной улицы Капруна сворачиваем на нашу улицу, сразу начинается затяжной подъем. Он не слишком крут, но на середине, как я не пытаюсь работать педалью и передачами, мы останавливаемся. Пытаюсь сдвинуться с места, нашу задницу лишь возит слева направо относительно диаметральной плоскости судна (вертикальная плоскость от форштевня до ахтерштевня, я же теперь у моря живу), вперед мы не сдвигаемся ни на сантиметр. После трех минут бесплодных попыток, скатываюсь задом вниз, к исходной точке. Беру разбег и преодолеваю-таки двести метров прямой первого подъема. Поворот на 170 градусов, и мы почти останавливаемся. После двадцати метров нового подъема колеса опять начинают пробуксовывать на месте. Скатываюсь задом до поворота, тем же местом заезжаю в частный двор, упираясь бампером в крыльцо. Разгоняюсь до двадцати, больше не позволяет короткая «полоса», и доезжаю до следующего поворота на сто семьдесят. Таким неспешным образом мы преодолеваем еще пять подъемов. На это уходит полчаса и куча нервов. Дорожка узкая, ограждений никаких, мы все выше и выше, под колесами снежный накат и далеко внизу светится праздничный Kaprun. На девятом подъеме, который чуть круче предыдущих, мы безнадежно встаем. Пять раз скатываемся вниз, что тоже малоприятно на узком горном серпантине с закрытым чемоданами и лыжами задним стеклом, столько же пытаемся взять подъем с разгона. Тщетно. Оставляю машину с ребенком у отеля на повороте, и иду пешком вверх, искать наш, чтобы понять к чему стремиться и, вообще, туда ли мы прорываемся с боями.
Едем мы туда, и до нашего гостевого дома осталось всего две прямых и пятьсот метров дистанции. Обидно их не преодолеть, и я вновь вывожу машину на взлетную полосу. Скорость разбега, которую нам удается набрать, чуть выше скорости пешехода и мы не доезжаем даже до середины предпоследнего подъема. Сдаю назад, по-старинке смотря на дорогу через приоткрытую дверь, в зеркала из-за снега и темноты ни черта не видно. Вновь и вновь утюжу треклятый подъем, каждый раз останавливаясь у одной и той же черты. Мы привыкли добиваться своего, чтобы ударить ладонью о ладонь и вколотить в небо: «Нет у вас методов против Кости Сапрыкина». Но на этот раз я чувствую, что силы неравны, и пора остановиться, не превращая упорство в упрямство. Маша хоть уже и не ребенок, а пятнадцатилетняя девушка, но к двум часам ночи скисла, и очень хочет побыстрее оказаться в теплой постели. Нахожу на маленьком пятачке у чужого отеля единственное свободное место между снегоходом и выездом на склон. Смотрю, чтобы осталось место для ратраков, если вдруг они здесь ездят, загоняю машину. Чемоданы и лыжи оставляем в багажнике, идем наверх налегке. В четверть третьего заходим в номер, благо, предупрежденный о нашем позднем прибытии хозяин, оставил двери открытыми. Уже 31-е декабря, подготовка к встрече Нового Года прошла удачно. Засыпаем, не успев опустить головы на подушки.
Встаю в восемь, спускаюсь на завтрак. Хозяин, молодой тирольский фермер, выслушав нашу душещипательную историю, предлагает взять нас на буксир, но сначала позавтракать. Две симпатичные голландки за соседним столиком выражают свое сочувствие, удивляясь при этом нашей неудаче. Здесь все ездят без цепей и шипов, но никаких проблем не испытывают. Я 29 лет за рулем, плюс шесть с юношескими правами, полученными во дворце пионеров, но сомнения закрадываются.
Плотно позавтракав и окончательно проснувшись после двух чашек крепкого чая, выходим на улицу. Хозяин подогнал свой трактор, на колесах цепи. Залезаем с Машей в кабину, спускаемся до брошенной ночью машины. Зато, нам не бывает скучно).
[rutube]b2ef4efaf48ca60c6b53a1ebdacdf6a8[/rutube]
За ночь наш «Гольф» занесло снегом, никакой щетки в прокатной машине, естественно, нет. На скорую руку расчищаем амбразуру на лобовом стекле и цепляем трос. Спустя пять минут с почетом въезжаем на нашу парковку. Мы приехали в Альпы кататься на лыжах, а развлекаемся ездой на тракторе: «Весело, весело, встретим Новый Год!». До него осталось чуть более двенадцати часов.
Время покататься еще есть, но я продолжаю не вовремя болеть, и мы решаем провести последние часы 2014-го в теплой постельке с хорошими книжками. Правды ради, надо сказать, что чтение периодически прерывается заходами в WhatsApp. Подсел на то, за что всегда «пилил» ребенка. Видимо, запойное чтение часами безнадежно уходит в прошлое, остались лишь самые стойкие, последние из могикан. В советском детстве, Вечная Ему Память, в перестроечные студенческие годы, даже в лихие девяностые мог пролежать с книгой пару-тройку часов, не отводя взгляд от страниц. Теперь же надо либо выключать телефон, либо, если на столь «серьезный» шаг, мученическую, судя по количеству работающих в театре и при наборе высоты мобильных, жертву не хватает сил, уезжать для чтения в места, где «не берёт». Таких мест становится все меньше, в финской тайге телефоны работают очень хорошо, может быть в нашей еще есть шанс прилечь с книгой где-нибудь на берегу Подкаменной Тунгуски, и спокойно перелистывать страницы. Хотя, «спокойно» вряд ли получится. Другая беда, комары да медведи. В общем, некуда податься книголюбу, загнали в угол, скоро вымрем, как класс.
В третьем часу заставляем себя оторвать головы от подушек и вылезти из под теплых одеял. Надо пообедать, купить цепи и что-то к общему столу. Довольно легко спускаемся вниз, дорогу посыпали гранитной крошкой. Магазинов и торговых центров много, но большинство из них к трем часа последнего дня года уже закрыты. В немногих работающих, цепей нет. Как нет их и на заправках. В предыдущие годы, прекрасно помню, я видел их даже в супермаркетах горнолыжных курортов, не говоря уже про хозяйственные и АЗС. Что удивляться, тогда они были мне не нужны, правило никто не отменял. Прервав тщетные поиски, заходим пообедать. За каждым вторым столом наши соотечественники: «Клали мы на этот евро!»
Подкрепившись местными «специалитетами», возвращаемся к тотальному прочесыванию последнего неохваченного супермаркета. Цепей нет и там, и мы переходим к закупке продуктов из short листа на праздничный ужин, переданного средствами современной телекоммуникации.
К шести мы возвращаемся домой, на этот раз, легко преодолев непреодолимые накануне подъемы. Не сговариваясь забираемся под одеяла и возобновляем сеансы связи в WhatsApp, Skype и Viber, рассылаем поздравительные смс. Мы собираемся не у моей одноклассницы, а в апартаментах её подруг, приходить туда раньше неловко, и мы терпеливо ждем, когда Лена будет готова. Команда «на старт» поступает лишь в десять по-местному, и наш Новый Год мы встречаем, продевая ноги в брюки и голову в платье.
В половине одиннадцатого мы стоим у дверей, за которыми шесть молодых и, надеюсь, милых дам встречают 2015-й. Пятерых из них я никогда не видел и, хотя, я парень бойкий, немного «очкую». Да, пожалуй, именно этот глагол наиболее точно отражает мое состояние. Более литературные синонимы не полно передали бы картину моего мироощущения в этот момент, да и слово «немного» - лишь попытка отретушировать действительность. "Очкую" я по полной программе.
Дверь открывает Лена, принимает у нас пакеты и проводит к столу, знакомиться. Я запоминаю пару имен из пяти, но уже через минуту сопоставить их с дамами, сидящими за столом, не могу. За четверть часа, на которые мы пришли позже остальных, девушки основательно нас «перегнали». Чтобы установить взаимопонимание, «хлебаю полными чашами», нарушая собственную установку на сдержанность и соблюдение меры. За десять минут до Нового Года, когда мы собираемся на улицу, обхожу пелетон и настигаю группу лидеров.
На улицах толпы горнолыжников и сноубордистов, все спешат к набережной. Ровно в полночь хлопают пробки, в небе над озером растекаются ленты праздничного салюта, звучит музыка Штрауса. Всеобщий подъем и бурная радость. Начинается братание.
Насладившись фейерверком, Штраусом и вдоволь накричавшись, мы плавно перемещаемся в Crazy Daisy, теряя при этом половину личного состава. В Crazy Daisy живая музыка и гвалт десятков отмечающих. Яблоку некуда упасть, мы с трудом отвоевываем место у барной стойки и на ней самой, куда ловко и быстро забирается одна из наших, дошедших до финишной прямой. Через минуту рядом с Юлей появляется ведерко с шампанским. Мы пьем, танцуем, смеемся, приближаемся к пику. Через полчаса боковым зрением замечаю какого-то тинейджера в штанах «а ля обделался», увивающегося около моей дочери. Спускаюсь с «пика», прерываю зажигательный танец, делаю «стойку». Девушки, вовремя заметив дым из ноздрей и наливающиеся кровью глаза, виснут у меня на руках и оказывают первую психологическую помощь. А ведь и впрямь, девчонке шестнадцатый год, к себе не привяжешь, на цепь не посадишь. Вспоминаю себя в этом возрасте, понимаю что неправ, запиваю шампанским. Спустя пять минут, всё-таки, протискиваюсь к Маше, даю пару указаний, заодно обозначая юному Ромео свое присутствие. На всякий пожарный.
[rutube]0f99240a53bca2251caa2567dd87d083[/rutube]
Окончательно отпускает, только когда дочь, вдоволь натанцевавшись со своим «интуристом», возвращается в наш круг. Отмечаем её возвращение, приканчивая очередную бутылку шампанского. Переворачиваю ее и ставлю в ведерко донышком вверх. Бутылка пуста, праздник закончен. Три часа утра, спать.
К полудню первого мы на ногах. Не сказать, что бодры и веселы, но на свежем горном воздухе новогоднее похмелье переносится легче, чем в «ароматной» Москве. Погода не идеальна, но снег уже не идет, и солнце иногда проглядывает сквозь затянувшие горы облака. И надо бы пойти покататься, но, не смотря на то, что я аккуратно и регулярно употребляю все лекарства, прописанные мне земским доктором из баварской глубинки, лучше мне не становится. Я также плохо себя чувствую, также захожусь в кашле, как и три дня назад. Так что, вместо катания на лыжах с девушками, мы идем гулять вдоль озера, в ожидании ответного звонка из страховой компании. Озеро Zeller со всех сторон окружено горами, по водной глади скользят черные утки и белые лебеди, над головой периодически пролетают маленькие самолетики с местного аэродрома. Красота окружающего переполняет эмоциями.
20150101_143556.jpg
20150101_144823.jpg
В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы - просто некуда деться!
И спускаемся вниз с покоренных вершин,
Оставляя в горах, оставляя в горах свое сердце. В. Высоцкий
Мы гуляем уже час, а никто не перезванивает. Время обедать, и мы заходим в первый подвернувшийся ресторанчик. Там никого нет, кроме пары местных пенсионеров и большой компании наших соотечественников, половина из которых дети. Мы успеваем сделать заказ в относительной тишине, затем присутствуем на первом прокате фильма «На море-2», сцена семнадцатая: «В пиццерии». Одной даме не нравится, что очень долго подают, другая не удовлетворена вкусом пива (ну, еще бы, это же не «Балтика» и не «Клинское»). Пухленькая девочка, лет двенадцати, с щеками как у хомячка, на хорошем английском и довольно уверенно выговаривает официанту, что он принес ей не то мороженое, которое она заказывала. Наблюдаем за этой картиной в древнерусской тоске.
В момент, когда нам приносят счет, звонит девушка из страховой, предлагает на выбор два варианта. Либо медицинский кабинет здесь, в Цель-ам-Зее, либо больница в St. Joahann, в шестидесяти километрах. В мед. кабинете я уже побывал три дня назад, едем в больницу.
Местечко St. Joahann небольшое, но больнице позавидуют и московские. Начиная с подземного паркинга для персонала и пациентов и далее по списку. За два часа проведенные нами в приемном покое, больше похожем на reception в отеле, у меня берут кровь из вены, делают полный анализ, осматривают всего от головы до пят, проверяя кожные покровы. Заглядывают с фонариком в зрачки, щупают железы, мнут живот. Прослушивают стетоскопом, измеряют температуру, пульс и давление. Отправляют на рентген легких. Заключение врачей: «Абсолютно здоров». Кровь чиста, рентген светел, живот в меру упруг.
- Доктор, а что же мне так хреново-то?
- Возможно, Вы просто переутомились.
- И что, Вы мне никаких таблеток не пропишете? Даже от кашля?
- Я не вижу никаких показаний, а лишние лекарства пользы не принесут. Просто отдохните несколько дней. Должно стать легче.
Покидаю больницу с двояким чувством. С одной стороны, хорошо, что у меня все хорошо. С другой, чувствую-то я себя нехорошо. Чувствую я себя так же плохо, как и три дня назад. И очень надеялся, что в больнице добрый доктор Айболит во всем разберется и даст мне пилюлю, от которой я сразу побегу, как Бьорндален и поеду как Стенмарк. Пилюлю мне не дали, а дали под зад коленом: «Иди отсюда, симулянт!».
И, поверите ли, утром как-то сразу становится легче. «Да и на небе солнце…». Пропускать такой день нельзя, и к завтраку мы выходим в лыжных костюмах. Наш дом в ста метрах от склона, и мы спускаемся к кассам на лыжах.
«В нашем доме поселился удивительный сосед», в количестве трех молодых итальянцев. Они вышли с завтрака на минуту раньше, и теперь отделяют нас от окошка кассира. Купить скипасс дело минутное. После трех минут ожидания начинаю вслушиваться в ход переговоров. Ребята последовательно и основательно выясняют, на какие области катания распространяется такой билет, а на какие сякой, сколько будет стоить скипасс на полтора дня, на два с половиной, не дешевле ли им заплатить за удовольствие кататься по интернету. И еще кучу разумных, в принципе, вопросов. Ответы на которые написаны крупными буквами и цифрами на информационных щитах рядом с кассой. И надо всего лишь подойти к одному из таких щитов и внимательно изучить его перед тем, как занимать очередь. Из уважения и чувства ответственности перед стоящими позади. Жизнь коротка и время – одна из самых ценных «вещей» на этом свете. Три минуты, потерянные здесь, пять – там, кто-то влез без очереди к врачу и Вы потеряли еще пятнадцать, всё это складывается в месяцы потерянного даром времени. А с учетом московских пробок – годы. А ведь в это время можно было почитать, погулять, пообщаться с друзьями/родными/детьми. Сплавиться на плотах, покорить Эльбрус или Сулахат, порыбачить на Ки-Уэст или Байкале, поваляться на пляжах Крыма или Карибов, пройтись по залам Prado или Эрмитажа. Да мало ли чего можно сделать за эти дни, месяцы и годы.
Когда время ожидания переваливает за десять минут, а очередь позади нас начинает сдержанно роптать, ребята, наконец, «обилечиваются», снимая готовый сорваться у меня с языка вопрос о том, родились ли они уже идиотами, или стали такими в результате коллективной травмы.
Дальше мы катаемся как подорванные. За все потерянные дни ранее, и за недокатанные в будущем. На следующий день, третьего января, погода еще лучше и с самого утра мы уезжаем на гору. Красота, открывающаяся с верхней станции «канатки», захватывает дух, завораживает и заставляет забыть о Москве, работе и росте курсов. От альпийских вершин трудно отвезти взгляд, но труба зовет, и вволю насмотревшись и заполнив память смартфонов очередной партией видовых фото, мы начинаем укатывать склоны.
20150103_112351.jpg
20150103_112131.jpg
20150103_112429.jpg
К часу мы выжаты и голодны. Бросаем лыжи у стильного тирольского ресторана с шикарным видом на окрестности. Очень тепло, солнечно, и мы садимся снаружи. Обычно не употребляющий на горе, сдаюсь под натиском девчонок и запиваю толстые зажаристые колбаски глювайном. Счастье – категория скоротечная, но сегодня длится с утра и никак не заканчивается.
20150103_124924.jpg
Катаемся еще час, солнце уходит. С солнцем уходит и желание продолжать. «Пик» достигнут, и важно вовремя остановиться, чтобы не испортить впечатление. Возвращаемся в тот же ресторан, но садимся внутри, у очага. В камине горят большие поленья, обдавая нас жаром, мы сидим в креслах у стены и релаксируем, попивая, кто чай, кто покрепче. Смотрим на огонь, слушаем треск поленьев, потягиваем из чашек и стаканов. Незаметно пролетает час, потом еще половина. Не хочется уходить, не хочется даже двигаться. Но подъемник закрывается, и надо успеть на последнюю кабину, спускаться на лыжах по разбитой нижней части нет ни сил, ни охоты.
IMG-20150118-WA0007.jpg
Вечер мы заканчиваем в ресторане на озере. Форелью, мозельским и душевной беседой.
С нашего прилета не прошло и недели. Но у нас уже все было. Мы идем вдоль озера, по черному небу рассыпаны звезды, светит месяц. Еще день счастья, и нам с Машей светят казенный дом (школа – учеба, офис – работа), дальняя дорога (московские пробки, километр – за три) и цыганка с медицинскими картами (мой кардиолог).
Праздники закончатся, вдруг настанут будни.
Последнее редактирование: