pafnut
Пользователь
- Сообщения
- 105
- Реакции
- 79
- Авто
- Mercedes Benz E200CDI W212 2009
Дни с девятнадцатого по двадцать второй (ориентировочно).
Утром, за довольно скудным завтраком, состоявшим из чая/кофе, свежего багета, масла и яблочного джема повстречались с хозяйкой, её мужем, немногочисленными постояльцами и заехавшим на утренний кофе соседом-фермером. Мы с Машей были, насколько я смог понять, основной темой утренней беседы. Во всяком случае, я ощущал себя экспонатом из кунсткамеры. Хотя не без приятности - в интонациях сквозило уважительное удивление: нечасто заезжающие в этот уголок русские, да ещё и на машине прямо из Москвы.
До завтрака я успел пробежаться по лесу, начинающемуся прямо за фермой и тянущемуся на несколько километров до океана. Ощущения, как в детстве у бабушки в мещерской деревне – не густой сосновый бор почти без подлеска, песчаная лесная дорожка, и никого вокруг. На удивление немного народа было и на океане, куда мы поехали сразу после завтрака. Человек двести, не больше. При описанной мной ранее величине пляжа, можно было вольготно расположиться на удобном расстоянии от соседей. А метров через триста, что влево, что вправо от удобств цивилизации – душ, еда и аренда досок – пляж был вообще пуст. Не сказать, что было жарко, приятного каталонского зноя (после московской «красной» жары) не было и в помине. Очень тёплое солнце и легкий ветерок с океана создавали самые комфортные для пляжного отдыха условия. И, уж на что я не любитель тупого лежания на полотенцах, признаю – размяк, поддался и получал удовольствие. Периодически, разомлев, мы бежали в океан освежиться. Плавать в обычном понимании было никак не возможно – то, что с берега казалось лёгким волнением, на поверку оказывалось волной в человеческий рост. Обладая третьим юношеским по плаванию, я попробовал было двинуться вольным стилем в сторону горизонта, но поднявшись /спустившись с десятка гребней я вдруг ощутил животный страх, и повернул к берегу, где присоединился к остальному народонаселению, стоящему по пояс в воде и ловящему волну, кто на доске, кто на брюхе. Это оказалось захватывающим действом. При удачном выборе момента входа, волна стремительно несла к берегу. Если случалось попасть в особо сильную и, при этом, неверно расположить тело – она многократно переворачивала, так что терялась ориентация в пространстве, и выбрасывала на песок. Попутно набивая им уши, рот и плавки. Начинаешь ощущать себя ребенком, занятие незатейливое, но сколько удовольствия!
В эти несколько часов, проведенных на пляже, мы наблюдали, как океан отвоевывал территорию у суши. Небольшой прудик посреди пляжа, который на пути к кувырканию на волнах мы переходили по колено в воде, к обеду надо было переплывать. Вышки спасателей, медленно уходящие в воду, при помощи пикапов перевозились на сотню метров вглубь пляжа. Отдыхающие, расположившиеся у самой кромки воды, также перетаскивали свой скарб повыше. И вроде всё понятно, в школе учился, природа явления ясна, но и во второй раз (первый –годом ранее в Бретани) завораживает. Не цунами, конечно, но, когда у тебя на глазах океан съедает добрую сотню метров – впечатляет.
Накупавшись и впечатлившись, мы поехали обедать. Потом залегли с книжками, затем опять на океан, просто погулять. Заехали в супермаркет, купили продуктов для ужина и копеечного вина для него же. ДетЯм мороженое. Вино дешевое не потому, что плохое, а потому, что Франция. Та же история в Испании, Италии и других винодельческих государствах. Бутылка неплохого бургундского во французском супермаркете <, либо = бутылка мерзкого «Арбатского» в московском. Ужин был приготовлен и съеден, вино опробовано, мороженое ликвидировано. Чтение на ночь. Спать.
Первую половину следующего дня мы провели также - пробежка по лесу, спартанский завтрак с хозяевами, пляж и волны. А после обеда поехали за сотню вёрст в Аркашон. Почему Аркашон? А чёрт его знает, посмотрел на карту, может название понравилось, а может ещё почему, уже не и не вспомню. Никуда не торопились , что не часто с нами бывает, и потому ехали по маленьким местным дорожкам – получали удовольствие от созерцания окрестностей. Немного не доезжая до Аркашона, свернули к Дюне. LaDuneduPilat, место, достойное внимания, и требующее некоторой физической подготовки. Это огромная дюна из белого песка, высотой более ста метров, созданная природой. Длина дюны около трех километров, ширина – полкило. Благодаря постоянно дующему равномерному бризу – мекка для парапланеристов. Никаких лифтов и эскалаторов, наверх и вниз пешкодралом. Подниматься действительно тяжело, но вид, открывающийся с гребня, того стоит.
Не повторяйте нашу ошибку, не поддавайтесь искушению спуститься к воде, чтобы искупаться. Во-первых, Вам придется второй раз подниматься, да и дважды спускаться – тоже нагрузка для ног. Во-вторых, пляж очень узкий, народу много – удовольствия мало. К шести часам добрались до Аркашона. Никаких особых восторгов город у нас не вызвал. Довольно симпатичный курортный городишко, не более того.
Погуляли по набережной, поужинали в открытом ресторане с видом на залив и поехали обратно, уже по трассе. При съезде с магистрали слегка ошибся «гейтом», и около получаса мы плутали по ночным французским тропинкам. Дело было к полуночи, Маша уже спала на заднем сиденье, а я, сверяясь то с картой, то с «чуйкой», пытался найти путь домой. Было неожиданно жутко. Очень узкие ночные дорожки, проложенные сквозь таежные леса, а казалось именно так, отсутствие какого-либо жилья, встречного и попутного транспорта, животные, периодически сверкающие с обочин парой ярких глаз. Бр-р-р! Напоследок, когда под мерное Машино посапывание, я, наконец, нашел верную дорогу, еле успел увернуться от красавца-оленя с огромными ветвистыми рогами. Сам минэтс афтер миднайт мы были на родной аквитанской ферме. Боже, как хорошо!
Следующим утром, после пробежки и короткого визита на пляж, мы поехали во французские Пиренеи на рафтинг. Маша ещё ни разу не пробовала подобных развлечений, а я решил, что пора. Лучше бы, конечно, полноценный поход на байдарках, плотах, или просто по лесу с рюкзаками. Но у меня давно пропало ощущение безопасности, с которым при советской власти, светлая ей память, я исходил Кавказ, Карелию и Подмосковье. И тогда случались неприятности, например, в виде инцидентов с местной деревенской молодежью. Но это не рождало постоянного чувства опасности. А сейчас оно есть, сильное и непреходящее, иногда безосновательное. Но есть, и ребенка я поведу по нашим лесам, полям и рекам только в составе большой группы и, желательно, в сопровождении спецназа. А там, там я бы сходил. Хотя, понимаю, что и в Соединенных Штатах Европы есть маньяки и отморозки. А ощущение безопасности почти полное. И люди иногда в Европе пропадают. Но, насколько я понимаю, там - это ЧП, как в СССР, а у нас сейчас это рядовое явление. Там у них другая проблема, с палаткой-то никуда кроме кемпинга не пойдешь. Не положено. В той же Финляндии, вроде, можно, но если попадешь на частную землю, надо испросить разрешение у хозяина. А иди, пойми, ты сейчас в частном лесу или государственном. А если и поймешь, то где того хозяина искать. Но вот только разобьешь палатку, так он тебя сразу сам найдет, и начнется неприятный разговор.
Короче говоря, поехали мы на однодневный рафтинг, рекламу которого нашли среди многочисленных буклетов на ферме. Не спеша, за пару часов добрались до Oloron-Sainte-Marie – очень старого и очень красивого городка, когда-то столицы виконтства Олорон.
Cредневековый город разрезает на две части река Олорон, по которой и намечен был наш спуск. Речка – такая, какая надо речка, как раз для подростков. В меру широка, в меру глубока, в меру порожиста. Сплав начали выше города, пару раз для удовольствия искупались в глубоких заводях, хотя плавать в спасжилете – забава спорная. В Олороне, который с реки ещё красивее, в двух сложных для чайников местах пришлось перетаскивать наш надувной плот. Желающие, а ими оказались все, включая Машу, прыгали с трехметровой высоты сооружения, чем-то напоминающего шлюз. Сплав, продолжавшийся пару часов, закончился в нескольких километрах ниже города, где нас уже ждал автобус. Непроизвольно улыбающихся нас отвезли к месту старта. После коллективного фото с вёслами, душа и облачения в «гражданку», одноразовый англо-франко-русский экипаж распался на три неравные части, чтобы больше никогда не встречаться. Мы с Машей поехали гулять по городу. Спустя час наткнулись на ресторан с открытой верандой, выходящей на реку. За одним из четырёх столиков сидели наши англичане в полном составе. Никогда не говори «никогда».
Сделав заказ, пошли прогуляться по окрестностям. И стали свидетелями отвратительной сцены, вмиг убившей наше умиротворенно-восторженное настроение. На маленькой пустынной средневековой улочке, а они там все такие, из остановившейся на пешеходном переходе машины вышел здоровый французский мордоворот и чисто по-русски закатал хук справа другому французскому тоже мордовороту, случившемуся поблизости. Что было в первом акте, мы не знаем. Может быть, тот, который получил, и впрямь в чём-то неправ, не так посмотрел, или не то сказал. А может и посмотрел, и сказал правильно, потому как тот, который прислал, по делам своим заслуживал и слова, и взгляда. Но, случись это где-нибудь в Екатеринбурге, Казани или Москве, всё выглядело бы вполне органично и не вызвало бы никаких особых эмоций, кроме, разве что, легкого любопытства. Здесь же, во Французских Пиренеях, это било таким диссонансом к окружающей нас идиллической картинке, что остро захотелось неотвратимого и немедленного наказания для скрывшегося с места преступления гладиатора. Над потерпевшим склонились проходившие мимо местные дамы, ещё одна, толи бывшая с ним, толи тоже случайная прохожая звонила по мобильному, видимо, в полицию. Наше участие, слава Богу, не понадобилось и, обладая десятью минутами до горячего, мы решили дождаться полиции, порадоваться, «та ска-ать», за местных обывателей, получающих мгновенную и действенную помощь. Но ни через минуту, как я ожидал, ни через три, когда парень уже встал и ушел, отмахиваясь от причитающих женщин, ни через пять, когда разошлись и сердобольные тётеньки, завывания сирен мы так и не услышали. Никто не приехал, ни полиция, ни скорая. Мы ещё немного постояли, благо место происшествия случилось в самой живописной точке города, и пошли на ужин. Впрочем, ужинали мы без особого удовольствия. Увиденное одинаково неприятно подействовало и на Машу, и на меня, подрывая мой же стереотип о безопасности и спокойствии в некоторых странах Западной Европы.
День двадцать третий (будем считать).
Начался завершающий этап нашего путешествия. Нам предстояло проехать через всю Европу в обратном направлении, чтобы традиционно закончить отдых неделей в финских лесах и на их же озерах. Ранним утром мы распрощались с милой фермой и доброй хозяйкой, и взяли курс на Баварию. Как мы ехали, не смотря на то, что был трезв, не помню. Может через Лион, может через Тулузу, но маршрут был новый. Пересекли всю Францию с запада на восток, по многочисленным мостам, виадукам и галереям въехали в Швейцарию. К полуночи покончили со Швейцарией и на пустом бензобаке пересекли австрийскую границу. Ночлег начали искать ещё в стране сыров, но отели, по старой традиции, не попадались. В Австрии гостиницы появились, но с советской табличкой в вербальном варианте: «Мест нет». Опечалился, задумался и, задумавшись, пропустил заправку. Не сильно расстроился, потому, как через пяток-другой километров маячила немецкая граница, а на ней или вскоре после должна была быть tankestelle, она же - АЗС. По определению. Но ни на границе, ни после неё заправки не было. А оранжевая колонка на спидометре уже горела ярким светом. Как географический полюс отличается от магнитного, так и точка пересечения австро-германской границы отличалась от места встречи двух лучей в двухмерной системе координат: луча беспокойства из-за поиска отеля, берущего отсчёт на пару часов ранее, то бишь левее, на временной оси абсцисс и луча тревоги за быстро пустеющий бензобак, стартующего позднее, но идущего круче. Встреча произошла километрах в пятнадцати после границы, когда запас хода, отображаемый на бортовом компьютере опустился ниже отметки «50». Теперь отель отошёл на второй план, в конце концов , через пару часов доберемся до Мюнхена, а уж там-то и в три утра гостиница найдется. А вот если сейчас ночью на автобане солярка кончится - вот это сюжетец! Появлялись съезды на местные городки и деревушки, но чёрт его знает, есть ли там заправки, а если есть – работают ли они ночью. Подъезжая к очередному указателю, я вспоминал незабвенный фильм «Экипаж»: «Время принятия решения». И принимал решение ехать дальше, потому как свернешь к неработающей АЗС – топлива хватит только, чтобы на трассу вернуться, а впереди, ну должна же быть на трассе заправка, ну не может не быть. Я перешел на самый экономичный режим, с горок ехал накатом, а бензобазы всё не было. Когда на главном табло вечера показалось число «19», по низу живота распространился холод, а немногие оставшиеся на голове волосы приобрели вертикальное положение. Подчеркивая трагизм ситуации, с неба пошёл дождь. Спустя минуту появился самый желанный в моей двадцатипятилетней водительской практике знак – АЗС через 15 км. Описать драматургию следующих десяти минут не берусь из-за отсутствия литературного таланта, тут без Достоевского не обойтись. Но гамма чувств была широка, бросало то в жар, то в холод, а майка надёжно прилипла к спине. У информационной таблички: «Tankestelle 2 km» Боливар зачихал, и, докатившись ещё двести метров, остановился. Двоих он честно и надежно нёс много тысяч километров, но выдержать такого охламона, как я, не задающего вовремя корм, он не смог. Два часа ночи, дождь, автобан, пустой бак, неверие в завтрашний день. Тяжелая минута, вдох – выдох, вдох- выдох, уныние – грех. Выхожу один я на дорогу, поднимаю руку, грусть в глазах. Третья машина останавливается. Это корпоративный Фольксваген Транспортер. Словами, жестами и мольбой во взгляде объясняю, что случилось. Немногословный немец берёт нас на буксир, и через две минуты мы уже на заправке. И дать неловко, и не дать неловко. Искренне благодарю нашего спасителя, он также искренне отказывается от материальной благодарности. Консенсус находится на десяти евро к обоюдному удовольствию сторон. Заливаю полный бак, и после короткого пит-стопа, вновь выхожу на трассу. Через какое-то время понимаю, что пока нервно искал знаки АЗС, пропустил поворот на Мюнхен, и теперь мы едем в сторону Ульма. В общем-то, было уже наплевать, крюк, не крюк, хотелось хоть куда-нибудь доехать и завалиться спать. Что мы и сделали в четыре утра, в отеле близ ульмского вокзала.
На следующее утро, слегка разбитые, но не сломленные, мы добрались до места назначения в родной Баварии. Второй раз за путешествие, мы оказались в собачьем отеле в баварской глубинке. Дела заставили сделать крюк, и провести ещё два дня на фабрике у немца. Обычный маршрут оттуда проходил через Кассель, Гамбург, далее через всю Данию, по мосту и туннелю в Швецию, 600 вёрст по Швеции и из Стокгольма на пароме в Финляндию. На этот раз, для разнообразия мы выбрали другой путь. Через Чехию, Польшу, всю Прибалтику до Таллина, а оттуда на пароме до Хельсинки. Ничего, заслуживающего внимания, за день не случилось. Отличные дороги в Чехии, узкие, перегруженные светофорами в Польше, традиционный поиск отеля до двух ночи. Завтра увижу Прибалтику, в которой не был, страшно сказать, тридцать лет.
День двадцать четвертый.
В моем счастливом советском детстве, говорю без всякой иронии, в Прибалтике я бывал часто, почти каждый год. Начинал и заканчивал Юрмалой. У бабушки там жила подруга , а мы снимали квартиру в Булдури, точнее комнату, потому как хозяева жили здесь же. В те времена это было нормально, это сейчас в такую коммуну с общим туалетом я пойду только под дулом пистолета. А тогда этих неудобств и не замечали, и воспоминания, остались самые светлые. Прошло уже больше тридцати лет, но что-то всё-таки помню. Я тогда толи «заканчивал» детский сад, толи был уже в первых классах, соответственно, брат толи оканчивал школу, толи был на первых курсах института. Отец с нами по какой-то причине не поехал, видимо не дали отпуск одновременно с мамой, что было тогда обычным делом, и мы были втроём. У брата, естественно, тут же образовалась компания ровесников из сына хозяйки и его друзей и подруг. Первое яркое воспоминание – сын хозяйки в окровавленной на животе рубашке, доставленный в квартиру его подругой и моим братом. Ребята лазали по деревьям, парнишка сорвался и напоролся на сук. Скорая, забрали, зашили, в тот же вечер отпустили. Всё обошлось малой кровью, в обоих смыслах. Второй контрастной точкой в затуманенном облаке воспоминаний был просмотр гремевшего в тот год (вот только год какой, не помню) по Союзу фильма «Золото Маккены». И калейдоскоп картинок: сосны, дюны, широкий песчаный пляж, прохладное море, концерт органной музыки в Домском Соборе.
Потом мы ездили в Прибалтику также втроём, но уже с отцом и мамой, брат проводил студенческие каникулы в компании ровесников. И не снимали жильё, а расставляли палатку «Варта-4», гордость отца, всю альпинистскую жизнь, проведшего в двухместной «памирке». Мы объездили всю Советскую Прибалтику, включая Восточную Пруссию, но нашим излюбленным местом был широкий сосновый перешеек меж двух озер близ литовской деревни Мейронис. Как правило, там собиралось четыре – пять машин москвичей и ленинградцев, располагавших свои «Гдыни», «Варты» и «Скифы» на комфортном удалении друг от друга. Днём рыбаки ловили рыбу, грибники – грибы, любители достопримечательностей ехали в Вильнюс или Тракай. Вечерами все собирались у общего костра, где мы, подрастающее поколение разных возрастов, с удовольствием слушали разговоры взрослых. Как-то раз наловили угрей, массово переползавших из одного озера в другое, закоптили и устроили вечером пир, многие, в том числе и мы, ели подобный деликатес впервые. В общем, славное было время. Не понравился мне лишь Таллинн, показался хмурым и неприветливым. Впрочем, впечатление было вызвано плохой погодой и, действительно, некой излишней суровостью города для детского восприятия.
Последняя поездка в формально ещё советскую прибалтийскую республику состоялась в 1990 году. В Юрмалу. Там, в пансионате Гостелерадио СССР мы проводили медовый месяц ноябрь. Туристов мало, холодно, но сухо. Идешь по пустому пляжу, море шумит, ветер играет песком с дюн. И нам так хорошо в этой почти Европе, мы молоды и счастливы, вся жизнь впереди! Эх, знать бы тогда прикуп!
И вот я опять здесь. Три страны за один день, да из окна автомобиля – чистый импрессионизм. Как увидел, так и воспринял. «Впечатление. Восход» в Литве, «Впечатление. Закат» в Эстонии. Впрочем, не совсем так, по ночному Таллину мы прокатились на роликах, но об этом позже и подробно. А сейчас кратко, но обо всех. Отличные дороги и очень мало машин. Дороги построены, видимо, на средства Евросоюза, потому как живут они небогато. Нефти, газа и алмазов у них нет. За ту тысячу, что проехал по территории трёх республик, лишь пару раз видел современные западные комбайны и тракторы. На сельских просторах Прибалтики по-прежнему трудятся «Дон-500», «Беларусь» и «Нива» брежневского призыва. Дома в деревнях и на хуторах небогатые, но аккуратные. В сущности, это те же советские и довоенные домики, но без покосившихся стен и провалившихся крыш. В общем, живут небогато, но достойно. На русском разговаривают, объятий не раскрывают, но и гадостей не говорят. Вечером приехали в Таллинн, устроились в гостиницу рядом с пассажирским терминалом порта, надели ролики и поехали гулять по старому городу. А там сплошная ночная тусовка. Даже не знаю, понравилось мне это, или нет. Скорее нет, все-таки староват я для молодежного муравейника. Но город красив. Практически нетронутая средневековая застройка, мощеные булыжником мостовые с плавно перетекающими один в другой ресторанами под открытым небом. И фоновый шум нескончаемой многонациональной толпы. Прямо-таки туристическая Мекка.
Дни с двадцать четвертого по тридцатый.
Два часа на пароме, и мы в Хельсинки. На этот раз решили попробовать чего-нибудь новенького, и изменили нашей таёжной вилле в Асиккале, в которой провели предыдущие пять финских сезонов. Забрались на сто километров севернее, и остановились в новом fivestarsкоттедже на берегу неширокой, но быстрой реки. «Звёздность» домов в классификации агентства Lomarengasнесколько спорна, и лишь отчасти отражает реальное положение вещей. Помимо нашего любимого дома в Асиккале, позиционируемого как трёхзвездный, но заслуживающего четырех, мы останавливались в пятизвёздочных, которые «как надо» пятизвёздочные, и в тех которые с трудом «четвёрочку» вытягивают. По моему опыту, более точно статус и качество коттеджа определяет запрашиваемая цена. Так за нашу «Виллу Тайга» мы платили 90 евро в сутки, за настоящие 5 звёзд, где наши представления совпали – 120, а за обозначенный агентством в «пять», а по моей классификации «3+» всего 70. Сейчас дом оказался вполне приличным, если и не тянул на пять, то твёрдую четверку заслуживал. С годами всё больше ценишь комфорт, если в двадцать я был счастлив в туристической палатке, то теперь хочется, чтобы удобства не просто находились в доме, но и были действительно удобными. То есть было комфортно, уютно, просторно и, по возможности, оборудовано продуктами технического прогресса. Отсутствие телевизора – скорее плюс, чем недостаток. Но главным критерием при выборе дома для меня является его уединенность. И это условие было выполнено, до ближайших соседей было не менее полуверсты, а значит, неделю мы проведем хорошо при любой погоде. Единственным минусом было то, что дом стоял хоть и на берегу реки, но не в лесу, а на краю большого поля с колосящейся пшеницей. На второй день эту неприятность мы перестали замечать, тем более, что в лесу не было ни грибов, ни ягод. Зато была отличная рыбалка, и уже на третий день мы коптили собственноручно пойманную щуку.
Рыбак я не великий, а уж повар тем более. И готовить щуку нам помогал хозяин. А если быть до конца честным, мое участие в процессе свелось к чистке и потрошению рыбы, а также разведению огня в очаге. Хозяин со странным именем Пипа дочистил почищенную мной щуку, засунул ей в брюхо здоровый кусок сливочного масла, положил туда же каких-то трав, посолил, поперчил, обернул фольгой и бережно уложил в коптильню. Результат превзошёл все ожидания. Щука была уничтожена за пятнадцать минут, несмотря на костлявость и изначальное желание «оставить немного на завтра». Наш хозяин с удивительным для русского слуха именем заслуживает пары слов, дабы не пропасть безвестно. Финский аналог русского мужичка внешне, с бородой от Николая Второго и хитрыми глазками от купца третьей гильдии. Образован, начитан, свободно говорит на английском и немного на русском. Что неудивительно, поскольку женат на русской. Владеет обширными земельными угодьями, на окраине которых вдоль берега реки построил три коттеджа для сдачи отдыхающим, а на полях выращивает зерновые и картошку. Имеет трактор, пару новеньких комбайнов и симпатичного осла.
В свободное от вспашки земли и уборки урожая время преподаёт в сельской школе русский язык и математику. А в старом дедовом доме на территории своей усадьбы создал этнографический музей.
Вот, собственно, и всё. Неделя пролетела незаметно, путь домой ничем примечательным не запомнился. Остроумие иссякло, полезной информации более никакой, слова в предложения не складываются. Вынимаем ключ из замка, выходим из машины. Приехали.
Утром, за довольно скудным завтраком, состоявшим из чая/кофе, свежего багета, масла и яблочного джема повстречались с хозяйкой, её мужем, немногочисленными постояльцами и заехавшим на утренний кофе соседом-фермером. Мы с Машей были, насколько я смог понять, основной темой утренней беседы. Во всяком случае, я ощущал себя экспонатом из кунсткамеры. Хотя не без приятности - в интонациях сквозило уважительное удивление: нечасто заезжающие в этот уголок русские, да ещё и на машине прямо из Москвы.
До завтрака я успел пробежаться по лесу, начинающемуся прямо за фермой и тянущемуся на несколько километров до океана. Ощущения, как в детстве у бабушки в мещерской деревне – не густой сосновый бор почти без подлеска, песчаная лесная дорожка, и никого вокруг. На удивление немного народа было и на океане, куда мы поехали сразу после завтрака. Человек двести, не больше. При описанной мной ранее величине пляжа, можно было вольготно расположиться на удобном расстоянии от соседей. А метров через триста, что влево, что вправо от удобств цивилизации – душ, еда и аренда досок – пляж был вообще пуст. Не сказать, что было жарко, приятного каталонского зноя (после московской «красной» жары) не было и в помине. Очень тёплое солнце и легкий ветерок с океана создавали самые комфортные для пляжного отдыха условия. И, уж на что я не любитель тупого лежания на полотенцах, признаю – размяк, поддался и получал удовольствие. Периодически, разомлев, мы бежали в океан освежиться. Плавать в обычном понимании было никак не возможно – то, что с берега казалось лёгким волнением, на поверку оказывалось волной в человеческий рост. Обладая третьим юношеским по плаванию, я попробовал было двинуться вольным стилем в сторону горизонта, но поднявшись /спустившись с десятка гребней я вдруг ощутил животный страх, и повернул к берегу, где присоединился к остальному народонаселению, стоящему по пояс в воде и ловящему волну, кто на доске, кто на брюхе. Это оказалось захватывающим действом. При удачном выборе момента входа, волна стремительно несла к берегу. Если случалось попасть в особо сильную и, при этом, неверно расположить тело – она многократно переворачивала, так что терялась ориентация в пространстве, и выбрасывала на песок. Попутно набивая им уши, рот и плавки. Начинаешь ощущать себя ребенком, занятие незатейливое, но сколько удовольствия!
В эти несколько часов, проведенных на пляже, мы наблюдали, как океан отвоевывал территорию у суши. Небольшой прудик посреди пляжа, который на пути к кувырканию на волнах мы переходили по колено в воде, к обеду надо было переплывать. Вышки спасателей, медленно уходящие в воду, при помощи пикапов перевозились на сотню метров вглубь пляжа. Отдыхающие, расположившиеся у самой кромки воды, также перетаскивали свой скарб повыше. И вроде всё понятно, в школе учился, природа явления ясна, но и во второй раз (первый –годом ранее в Бретани) завораживает. Не цунами, конечно, но, когда у тебя на глазах океан съедает добрую сотню метров – впечатляет.
Накупавшись и впечатлившись, мы поехали обедать. Потом залегли с книжками, затем опять на океан, просто погулять. Заехали в супермаркет, купили продуктов для ужина и копеечного вина для него же. ДетЯм мороженое. Вино дешевое не потому, что плохое, а потому, что Франция. Та же история в Испании, Италии и других винодельческих государствах. Бутылка неплохого бургундского во французском супермаркете <, либо = бутылка мерзкого «Арбатского» в московском. Ужин был приготовлен и съеден, вино опробовано, мороженое ликвидировано. Чтение на ночь. Спать.
Первую половину следующего дня мы провели также - пробежка по лесу, спартанский завтрак с хозяевами, пляж и волны. А после обеда поехали за сотню вёрст в Аркашон. Почему Аркашон? А чёрт его знает, посмотрел на карту, может название понравилось, а может ещё почему, уже не и не вспомню. Никуда не торопились , что не часто с нами бывает, и потому ехали по маленьким местным дорожкам – получали удовольствие от созерцания окрестностей. Немного не доезжая до Аркашона, свернули к Дюне. LaDuneduPilat, место, достойное внимания, и требующее некоторой физической подготовки. Это огромная дюна из белого песка, высотой более ста метров, созданная природой. Длина дюны около трех километров, ширина – полкило. Благодаря постоянно дующему равномерному бризу – мекка для парапланеристов. Никаких лифтов и эскалаторов, наверх и вниз пешкодралом. Подниматься действительно тяжело, но вид, открывающийся с гребня, того стоит.
Не повторяйте нашу ошибку, не поддавайтесь искушению спуститься к воде, чтобы искупаться. Во-первых, Вам придется второй раз подниматься, да и дважды спускаться – тоже нагрузка для ног. Во-вторых, пляж очень узкий, народу много – удовольствия мало. К шести часам добрались до Аркашона. Никаких особых восторгов город у нас не вызвал. Довольно симпатичный курортный городишко, не более того.
Погуляли по набережной, поужинали в открытом ресторане с видом на залив и поехали обратно, уже по трассе. При съезде с магистрали слегка ошибся «гейтом», и около получаса мы плутали по ночным французским тропинкам. Дело было к полуночи, Маша уже спала на заднем сиденье, а я, сверяясь то с картой, то с «чуйкой», пытался найти путь домой. Было неожиданно жутко. Очень узкие ночные дорожки, проложенные сквозь таежные леса, а казалось именно так, отсутствие какого-либо жилья, встречного и попутного транспорта, животные, периодически сверкающие с обочин парой ярких глаз. Бр-р-р! Напоследок, когда под мерное Машино посапывание, я, наконец, нашел верную дорогу, еле успел увернуться от красавца-оленя с огромными ветвистыми рогами. Сам минэтс афтер миднайт мы были на родной аквитанской ферме. Боже, как хорошо!
Следующим утром, после пробежки и короткого визита на пляж, мы поехали во французские Пиренеи на рафтинг. Маша ещё ни разу не пробовала подобных развлечений, а я решил, что пора. Лучше бы, конечно, полноценный поход на байдарках, плотах, или просто по лесу с рюкзаками. Но у меня давно пропало ощущение безопасности, с которым при советской власти, светлая ей память, я исходил Кавказ, Карелию и Подмосковье. И тогда случались неприятности, например, в виде инцидентов с местной деревенской молодежью. Но это не рождало постоянного чувства опасности. А сейчас оно есть, сильное и непреходящее, иногда безосновательное. Но есть, и ребенка я поведу по нашим лесам, полям и рекам только в составе большой группы и, желательно, в сопровождении спецназа. А там, там я бы сходил. Хотя, понимаю, что и в Соединенных Штатах Европы есть маньяки и отморозки. А ощущение безопасности почти полное. И люди иногда в Европе пропадают. Но, насколько я понимаю, там - это ЧП, как в СССР, а у нас сейчас это рядовое явление. Там у них другая проблема, с палаткой-то никуда кроме кемпинга не пойдешь. Не положено. В той же Финляндии, вроде, можно, но если попадешь на частную землю, надо испросить разрешение у хозяина. А иди, пойми, ты сейчас в частном лесу или государственном. А если и поймешь, то где того хозяина искать. Но вот только разобьешь палатку, так он тебя сразу сам найдет, и начнется неприятный разговор.
Короче говоря, поехали мы на однодневный рафтинг, рекламу которого нашли среди многочисленных буклетов на ферме. Не спеша, за пару часов добрались до Oloron-Sainte-Marie – очень старого и очень красивого городка, когда-то столицы виконтства Олорон.
Cредневековый город разрезает на две части река Олорон, по которой и намечен был наш спуск. Речка – такая, какая надо речка, как раз для подростков. В меру широка, в меру глубока, в меру порожиста. Сплав начали выше города, пару раз для удовольствия искупались в глубоких заводях, хотя плавать в спасжилете – забава спорная. В Олороне, который с реки ещё красивее, в двух сложных для чайников местах пришлось перетаскивать наш надувной плот. Желающие, а ими оказались все, включая Машу, прыгали с трехметровой высоты сооружения, чем-то напоминающего шлюз. Сплав, продолжавшийся пару часов, закончился в нескольких километрах ниже города, где нас уже ждал автобус. Непроизвольно улыбающихся нас отвезли к месту старта. После коллективного фото с вёслами, душа и облачения в «гражданку», одноразовый англо-франко-русский экипаж распался на три неравные части, чтобы больше никогда не встречаться. Мы с Машей поехали гулять по городу. Спустя час наткнулись на ресторан с открытой верандой, выходящей на реку. За одним из четырёх столиков сидели наши англичане в полном составе. Никогда не говори «никогда».
Сделав заказ, пошли прогуляться по окрестностям. И стали свидетелями отвратительной сцены, вмиг убившей наше умиротворенно-восторженное настроение. На маленькой пустынной средневековой улочке, а они там все такие, из остановившейся на пешеходном переходе машины вышел здоровый французский мордоворот и чисто по-русски закатал хук справа другому французскому тоже мордовороту, случившемуся поблизости. Что было в первом акте, мы не знаем. Может быть, тот, который получил, и впрямь в чём-то неправ, не так посмотрел, или не то сказал. А может и посмотрел, и сказал правильно, потому как тот, который прислал, по делам своим заслуживал и слова, и взгляда. Но, случись это где-нибудь в Екатеринбурге, Казани или Москве, всё выглядело бы вполне органично и не вызвало бы никаких особых эмоций, кроме, разве что, легкого любопытства. Здесь же, во Французских Пиренеях, это било таким диссонансом к окружающей нас идиллической картинке, что остро захотелось неотвратимого и немедленного наказания для скрывшегося с места преступления гладиатора. Над потерпевшим склонились проходившие мимо местные дамы, ещё одна, толи бывшая с ним, толи тоже случайная прохожая звонила по мобильному, видимо, в полицию. Наше участие, слава Богу, не понадобилось и, обладая десятью минутами до горячего, мы решили дождаться полиции, порадоваться, «та ска-ать», за местных обывателей, получающих мгновенную и действенную помощь. Но ни через минуту, как я ожидал, ни через три, когда парень уже встал и ушел, отмахиваясь от причитающих женщин, ни через пять, когда разошлись и сердобольные тётеньки, завывания сирен мы так и не услышали. Никто не приехал, ни полиция, ни скорая. Мы ещё немного постояли, благо место происшествия случилось в самой живописной точке города, и пошли на ужин. Впрочем, ужинали мы без особого удовольствия. Увиденное одинаково неприятно подействовало и на Машу, и на меня, подрывая мой же стереотип о безопасности и спокойствии в некоторых странах Западной Европы.
День двадцать третий (будем считать).
Начался завершающий этап нашего путешествия. Нам предстояло проехать через всю Европу в обратном направлении, чтобы традиционно закончить отдых неделей в финских лесах и на их же озерах. Ранним утром мы распрощались с милой фермой и доброй хозяйкой, и взяли курс на Баварию. Как мы ехали, не смотря на то, что был трезв, не помню. Может через Лион, может через Тулузу, но маршрут был новый. Пересекли всю Францию с запада на восток, по многочисленным мостам, виадукам и галереям въехали в Швейцарию. К полуночи покончили со Швейцарией и на пустом бензобаке пересекли австрийскую границу. Ночлег начали искать ещё в стране сыров, но отели, по старой традиции, не попадались. В Австрии гостиницы появились, но с советской табличкой в вербальном варианте: «Мест нет». Опечалился, задумался и, задумавшись, пропустил заправку. Не сильно расстроился, потому, как через пяток-другой километров маячила немецкая граница, а на ней или вскоре после должна была быть tankestelle, она же - АЗС. По определению. Но ни на границе, ни после неё заправки не было. А оранжевая колонка на спидометре уже горела ярким светом. Как географический полюс отличается от магнитного, так и точка пересечения австро-германской границы отличалась от места встречи двух лучей в двухмерной системе координат: луча беспокойства из-за поиска отеля, берущего отсчёт на пару часов ранее, то бишь левее, на временной оси абсцисс и луча тревоги за быстро пустеющий бензобак, стартующего позднее, но идущего круче. Встреча произошла километрах в пятнадцати после границы, когда запас хода, отображаемый на бортовом компьютере опустился ниже отметки «50». Теперь отель отошёл на второй план, в конце концов , через пару часов доберемся до Мюнхена, а уж там-то и в три утра гостиница найдется. А вот если сейчас ночью на автобане солярка кончится - вот это сюжетец! Появлялись съезды на местные городки и деревушки, но чёрт его знает, есть ли там заправки, а если есть – работают ли они ночью. Подъезжая к очередному указателю, я вспоминал незабвенный фильм «Экипаж»: «Время принятия решения». И принимал решение ехать дальше, потому как свернешь к неработающей АЗС – топлива хватит только, чтобы на трассу вернуться, а впереди, ну должна же быть на трассе заправка, ну не может не быть. Я перешел на самый экономичный режим, с горок ехал накатом, а бензобазы всё не было. Когда на главном табло вечера показалось число «19», по низу живота распространился холод, а немногие оставшиеся на голове волосы приобрели вертикальное положение. Подчеркивая трагизм ситуации, с неба пошёл дождь. Спустя минуту появился самый желанный в моей двадцатипятилетней водительской практике знак – АЗС через 15 км. Описать драматургию следующих десяти минут не берусь из-за отсутствия литературного таланта, тут без Достоевского не обойтись. Но гамма чувств была широка, бросало то в жар, то в холод, а майка надёжно прилипла к спине. У информационной таблички: «Tankestelle 2 km» Боливар зачихал, и, докатившись ещё двести метров, остановился. Двоих он честно и надежно нёс много тысяч километров, но выдержать такого охламона, как я, не задающего вовремя корм, он не смог. Два часа ночи, дождь, автобан, пустой бак, неверие в завтрашний день. Тяжелая минута, вдох – выдох, вдох- выдох, уныние – грех. Выхожу один я на дорогу, поднимаю руку, грусть в глазах. Третья машина останавливается. Это корпоративный Фольксваген Транспортер. Словами, жестами и мольбой во взгляде объясняю, что случилось. Немногословный немец берёт нас на буксир, и через две минуты мы уже на заправке. И дать неловко, и не дать неловко. Искренне благодарю нашего спасителя, он также искренне отказывается от материальной благодарности. Консенсус находится на десяти евро к обоюдному удовольствию сторон. Заливаю полный бак, и после короткого пит-стопа, вновь выхожу на трассу. Через какое-то время понимаю, что пока нервно искал знаки АЗС, пропустил поворот на Мюнхен, и теперь мы едем в сторону Ульма. В общем-то, было уже наплевать, крюк, не крюк, хотелось хоть куда-нибудь доехать и завалиться спать. Что мы и сделали в четыре утра, в отеле близ ульмского вокзала.
На следующее утро, слегка разбитые, но не сломленные, мы добрались до места назначения в родной Баварии. Второй раз за путешествие, мы оказались в собачьем отеле в баварской глубинке. Дела заставили сделать крюк, и провести ещё два дня на фабрике у немца. Обычный маршрут оттуда проходил через Кассель, Гамбург, далее через всю Данию, по мосту и туннелю в Швецию, 600 вёрст по Швеции и из Стокгольма на пароме в Финляндию. На этот раз, для разнообразия мы выбрали другой путь. Через Чехию, Польшу, всю Прибалтику до Таллина, а оттуда на пароме до Хельсинки. Ничего, заслуживающего внимания, за день не случилось. Отличные дороги в Чехии, узкие, перегруженные светофорами в Польше, традиционный поиск отеля до двух ночи. Завтра увижу Прибалтику, в которой не был, страшно сказать, тридцать лет.
День двадцать четвертый.
В моем счастливом советском детстве, говорю без всякой иронии, в Прибалтике я бывал часто, почти каждый год. Начинал и заканчивал Юрмалой. У бабушки там жила подруга , а мы снимали квартиру в Булдури, точнее комнату, потому как хозяева жили здесь же. В те времена это было нормально, это сейчас в такую коммуну с общим туалетом я пойду только под дулом пистолета. А тогда этих неудобств и не замечали, и воспоминания, остались самые светлые. Прошло уже больше тридцати лет, но что-то всё-таки помню. Я тогда толи «заканчивал» детский сад, толи был уже в первых классах, соответственно, брат толи оканчивал школу, толи был на первых курсах института. Отец с нами по какой-то причине не поехал, видимо не дали отпуск одновременно с мамой, что было тогда обычным делом, и мы были втроём. У брата, естественно, тут же образовалась компания ровесников из сына хозяйки и его друзей и подруг. Первое яркое воспоминание – сын хозяйки в окровавленной на животе рубашке, доставленный в квартиру его подругой и моим братом. Ребята лазали по деревьям, парнишка сорвался и напоролся на сук. Скорая, забрали, зашили, в тот же вечер отпустили. Всё обошлось малой кровью, в обоих смыслах. Второй контрастной точкой в затуманенном облаке воспоминаний был просмотр гремевшего в тот год (вот только год какой, не помню) по Союзу фильма «Золото Маккены». И калейдоскоп картинок: сосны, дюны, широкий песчаный пляж, прохладное море, концерт органной музыки в Домском Соборе.
Потом мы ездили в Прибалтику также втроём, но уже с отцом и мамой, брат проводил студенческие каникулы в компании ровесников. И не снимали жильё, а расставляли палатку «Варта-4», гордость отца, всю альпинистскую жизнь, проведшего в двухместной «памирке». Мы объездили всю Советскую Прибалтику, включая Восточную Пруссию, но нашим излюбленным местом был широкий сосновый перешеек меж двух озер близ литовской деревни Мейронис. Как правило, там собиралось четыре – пять машин москвичей и ленинградцев, располагавших свои «Гдыни», «Варты» и «Скифы» на комфортном удалении друг от друга. Днём рыбаки ловили рыбу, грибники – грибы, любители достопримечательностей ехали в Вильнюс или Тракай. Вечерами все собирались у общего костра, где мы, подрастающее поколение разных возрастов, с удовольствием слушали разговоры взрослых. Как-то раз наловили угрей, массово переползавших из одного озера в другое, закоптили и устроили вечером пир, многие, в том числе и мы, ели подобный деликатес впервые. В общем, славное было время. Не понравился мне лишь Таллинн, показался хмурым и неприветливым. Впрочем, впечатление было вызвано плохой погодой и, действительно, некой излишней суровостью города для детского восприятия.
Последняя поездка в формально ещё советскую прибалтийскую республику состоялась в 1990 году. В Юрмалу. Там, в пансионате Гостелерадио СССР мы проводили медовый месяц ноябрь. Туристов мало, холодно, но сухо. Идешь по пустому пляжу, море шумит, ветер играет песком с дюн. И нам так хорошо в этой почти Европе, мы молоды и счастливы, вся жизнь впереди! Эх, знать бы тогда прикуп!
И вот я опять здесь. Три страны за один день, да из окна автомобиля – чистый импрессионизм. Как увидел, так и воспринял. «Впечатление. Восход» в Литве, «Впечатление. Закат» в Эстонии. Впрочем, не совсем так, по ночному Таллину мы прокатились на роликах, но об этом позже и подробно. А сейчас кратко, но обо всех. Отличные дороги и очень мало машин. Дороги построены, видимо, на средства Евросоюза, потому как живут они небогато. Нефти, газа и алмазов у них нет. За ту тысячу, что проехал по территории трёх республик, лишь пару раз видел современные западные комбайны и тракторы. На сельских просторах Прибалтики по-прежнему трудятся «Дон-500», «Беларусь» и «Нива» брежневского призыва. Дома в деревнях и на хуторах небогатые, но аккуратные. В сущности, это те же советские и довоенные домики, но без покосившихся стен и провалившихся крыш. В общем, живут небогато, но достойно. На русском разговаривают, объятий не раскрывают, но и гадостей не говорят. Вечером приехали в Таллинн, устроились в гостиницу рядом с пассажирским терминалом порта, надели ролики и поехали гулять по старому городу. А там сплошная ночная тусовка. Даже не знаю, понравилось мне это, или нет. Скорее нет, все-таки староват я для молодежного муравейника. Но город красив. Практически нетронутая средневековая застройка, мощеные булыжником мостовые с плавно перетекающими один в другой ресторанами под открытым небом. И фоновый шум нескончаемой многонациональной толпы. Прямо-таки туристическая Мекка.
Дни с двадцать четвертого по тридцатый.
Два часа на пароме, и мы в Хельсинки. На этот раз решили попробовать чего-нибудь новенького, и изменили нашей таёжной вилле в Асиккале, в которой провели предыдущие пять финских сезонов. Забрались на сто километров севернее, и остановились в новом fivestarsкоттедже на берегу неширокой, но быстрой реки. «Звёздность» домов в классификации агентства Lomarengasнесколько спорна, и лишь отчасти отражает реальное положение вещей. Помимо нашего любимого дома в Асиккале, позиционируемого как трёхзвездный, но заслуживающего четырех, мы останавливались в пятизвёздочных, которые «как надо» пятизвёздочные, и в тех которые с трудом «четвёрочку» вытягивают. По моему опыту, более точно статус и качество коттеджа определяет запрашиваемая цена. Так за нашу «Виллу Тайга» мы платили 90 евро в сутки, за настоящие 5 звёзд, где наши представления совпали – 120, а за обозначенный агентством в «пять», а по моей классификации «3+» всего 70. Сейчас дом оказался вполне приличным, если и не тянул на пять, то твёрдую четверку заслуживал. С годами всё больше ценишь комфорт, если в двадцать я был счастлив в туристической палатке, то теперь хочется, чтобы удобства не просто находились в доме, но и были действительно удобными. То есть было комфортно, уютно, просторно и, по возможности, оборудовано продуктами технического прогресса. Отсутствие телевизора – скорее плюс, чем недостаток. Но главным критерием при выборе дома для меня является его уединенность. И это условие было выполнено, до ближайших соседей было не менее полуверсты, а значит, неделю мы проведем хорошо при любой погоде. Единственным минусом было то, что дом стоял хоть и на берегу реки, но не в лесу, а на краю большого поля с колосящейся пшеницей. На второй день эту неприятность мы перестали замечать, тем более, что в лесу не было ни грибов, ни ягод. Зато была отличная рыбалка, и уже на третий день мы коптили собственноручно пойманную щуку.
Рыбак я не великий, а уж повар тем более. И готовить щуку нам помогал хозяин. А если быть до конца честным, мое участие в процессе свелось к чистке и потрошению рыбы, а также разведению огня в очаге. Хозяин со странным именем Пипа дочистил почищенную мной щуку, засунул ей в брюхо здоровый кусок сливочного масла, положил туда же каких-то трав, посолил, поперчил, обернул фольгой и бережно уложил в коптильню. Результат превзошёл все ожидания. Щука была уничтожена за пятнадцать минут, несмотря на костлявость и изначальное желание «оставить немного на завтра». Наш хозяин с удивительным для русского слуха именем заслуживает пары слов, дабы не пропасть безвестно. Финский аналог русского мужичка внешне, с бородой от Николая Второго и хитрыми глазками от купца третьей гильдии. Образован, начитан, свободно говорит на английском и немного на русском. Что неудивительно, поскольку женат на русской. Владеет обширными земельными угодьями, на окраине которых вдоль берега реки построил три коттеджа для сдачи отдыхающим, а на полях выращивает зерновые и картошку. Имеет трактор, пару новеньких комбайнов и симпатичного осла.
В свободное от вспашки земли и уборки урожая время преподаёт в сельской школе русский язык и математику. А в старом дедовом доме на территории своей усадьбы создал этнографический музей.
Вот, собственно, и всё. Неделя пролетела незаметно, путь домой ничем примечательным не запомнился. Остроумие иссякло, полезной информации более никакой, слова в предложения не складываются. Вынимаем ключ из замка, выходим из машины. Приехали.
Последнее редактирование:
